Надеюсь, что вместил мой скромный том
Банальных истин вечную интригу.
Мне нужно было высказать всё то,
Что в глубине души лежать устало:
О сладком, горьком, сложном и простом,
О том, что молодость куда-то убежала,
О том, что так хотелось бы порой
В словах, поступках, мыслях и в молчаньи —
Любовь с надеждой через веру и покой,
И не страдать от чувства состраданья.
О том, что многое мы всё-таки смогли,
А то, что нет, не очень уж хотели.
Как за собой мосты мечты сожгли,
И что-то главное ещё мы не успели.
О том, что разные проходим мы пути,
Пересекаясь только на страницах;
Теряем, мечемся, стремясь себя найти,
Чтоб после в жизни тихо раствориться.
Еда, лекарства, крыша и тепло
Важней любых написанных посланий.
Но я пишу, пусть вопреки или назло.
Настрой души – союзник ожиданий.
Тот, кто прочтёт, я верю, всё поймёт.
Запомнит стих или всего лишь строчку,
И, может, к лучшему свой мир перевернёт,
Поняв, что рано в книге жизни ставить точку…
Эпоха следом…
Гражданская лирика
А за ним следом мчалась эпоха
В телефоне сработала двушка,
Вызов быстро достиг адресат.
Мысль, поступок, задержка, психушка,
И по новой весь старый расклад.
Не такой он, как все, да и ладно,
Вечно ищет ненужных проблем,
И по жизни какой-то нескладный,
Словно крыша уж едет совсем.
Распечатал своё обращенье
И на площади стал горевать.
Он не держит в себе своё мненье:
За свободу свободу терять.
Достоялся, пока не забрали,
Скручен быстро, и свёрнут плакат.
Огрызался во гневе печали:
Что нам делать и кто виноват?
Люди в штатском зря тратили силы,
В пустоту задавая вопрос.
Чуть побили, потом попросили
Написать анонимный донос.
В общем, вызрело быстро решенье:
Те же лица, но белый халат.
Приговор – принудитель леченья,
Ключ снаружи в замке от палат.
А прохожие шли ровным шагом
От великих до вредных идей.
Ветер рвал покрасневшие флаги
И срывал шляпы с важных людей.
Слово в дело – и жизнь полетела,
Посадили лечить его бред.
От уколов душа опустела,
Только мысли добавили бед.
Уж таким он родился беспечным:
Всё, что есть на духу, говорит.
Била жизнь за язык его грешный,
Тлеет совесть, но всё же горит.
Убегал от любой он системы
Не вписался, остался собой.
Жизнь навеяла новые темы,
Все молчат, только он рвётся в бой.
Лечит время, но без покаянья.
Значит, всё повторится опять.
Он дотерпит в своём ожиданьи
И всё тот же достанет плакат.
Вновь с палаты отпущен до срока,
Чтоб комиссии всё не сказал…
А за ним следом мчалась эпоха,
Та, что он на чуть-чуть обогнал.
Рецепторы души
Наш век суров, еду и кров
Не посылает всем и сразу.
Не кормит нас потоком слов,
Не будоражит вены кровь
И головы кивок – к отказу.
Наш век по лезвию души
К нам сквозь рецепторы вползает,
Куда-то загодя спешит,
Уклад неспешный ворошит
И нас от бед оберегает.
Наш век – уставший компромисс
Со всем, что мы понять не смеем.
Полеты вверх, паденья вниз,
Абсурд, банальность и стриптиз…
Горим внутри, снаружи тлеем.
Наш век – гибридная война
В размытых судьбах и границах,
И на осколки имена.
Событий много – жизнь одна;
Поступков нет, есть только лица.
Наш