– В каком смысле – не в порядке?
– Депрессия. Нетрудно понять, если вспомнить, что вы с ним сделали. Он даже лежал в больнице.
Ее слова резанули Тедди. Наверное, это правда. Матс так и не сумел прийти в себя после похищения. Тедди пожалел, что явился сюда. Но раз взялся – значит, взялся.
– А у вас… я имею в виду у всех: у вас, у Беньямина, у Лиллан – осталось что-то из его вещей?
Сесилия вышла и через пять минут вернулась с пакетом.
– Лежал в комнате у Беньямина. Много лет. Полиция не взяла почему-то.
Тедди выложил содержимое на стол. Эмили подсела поближе. Наручные часы, несколько маленьких фотографий, лист бумаги А5, запонки, колода карт.
На первом снимке вся семья. Сесилия, Матс, Беньямин и Лиллан. Наверняка больше десяти лет назад – Беньямину лет десять-двенадцать. На пляже. Все в купальных костюмах. Матс улыбается, но лицо грустное.
– Глаза не смеются, – шепнула Эмили. – Правда?
– Не знаю… трудно судить по фотографии.
Лист бумаги вырван из блокнота. Красивый, тщательный почерк.
«Не обвиняйте меня в том, что случилось. Будьте сильнее, чем я. Мое решение не связано ни с разводом, ни с нашими отношениями с мамой. Я очень вас люблю. Папа».
Прощальные строки… Тедди попытался прикинуть, что значит эта записка, но, собственно, что тут прикидывать – и так все ясно.
– А это что? – Эмили протянула ему другой снимок.
Снова вся семья, только еще раньше. Беньямину лет семь. Матс, Сесилия и Лиллан в слинге на животе у матери. Стоят на поросшем мхом валуне. Матс с гордостью держит на вытянутой руке корзинку, полную грибов.
Тедди долго смотрел на фотографию. Один глаз у Матса продырявлен.
На улице они остановились.
– Увидимся вечером? – спросил Тедди.
Она вытащила мобильник и начала тыкать пальцем в экран.
– Работы в конторе – до и больше. А потом поеду в Йончёпинг к родителям.
– Ты их часто навещаешь?
– Нет. На Рождество и летом.
– Наверное, чей-нибудь день рождения?
Эмили сжала губы.
– Нет… просто чувствую, что пора.
– Хорошо… но мы должны все это обговорить толком.
– Да… и надо съездить в Вермдё, посмотреть на этот дом.
– Само собой.
– А ты что собираешься делать?
– Позвоню своему сокамернику Шипу и поспрошаю насчет «Топстар».
– А это еще что?
– Колода… Ты не посмотрела?
– Нет… прощальная записка и дырка в глазу у Матса показались мне интереснее.
– На рубашке у каждой карты – лейбл. «Топстар». Рекламная колода. «Топстар» – скорее всего, один из игорных клубов.
– Может быть… а если это колода Беньямина?
– Все может быть. Но все остальное в этом мешке как-то связано с Матсом.
Станция метро «Синкенсдамм». На холме – два трогательных деревянных домика,