– Об этом и думаю, – сказал Слащёв и, немного помедлив, решительно добавил: – Хорошо! Поговорим откровенно, Алексадр Павлович. Не один год знакомы, хорошо друг друга знаем и, кажется, доверяем. Я не один такой, кто больше не верит Врангелю. И ты это хорошо знаешь. Как полководец он полностью исчерпал себя. Потерпев такое поражение, он уже до конца жизни будет болеть болезнью, именуемой страхом. Его нужно менять. Лучше сегодня, завтра будет поздно. Завтра он отдаст в руки французам всю нашу армию: они смогут легко его убедить, что большевики сильны, и пускать им под нож что-то около двухсот пятидесяти тысяч солдат неразумно.
– В таких рассуждениях есть резон.
– Никакого. Пока большевики еще очень слабы. Они полностью выдохлись. Им нужно время, чтобы создать новую боеспособную армию. И наша задача: не дать им передышки. Мы должны выступить, как только в Крыму пригреет весеннее солнышко и пока они все еще не до конца пришли в себя.
– Ну, хорошо! Я, как и ты, знаем, что победу несут на руках, а поражение везут на катафалке. Да, у Врангеля прибавилось недругов, – согласился Кутепов. – Но назови мне сейчас хоть кого-нибудь из наших генералов, который бы в условиях чужбины, почти плена, согласился бы возглавить армию.
– Согласился ли бы – не знаю. Но что смог бы – уверен.
– И кто же?
– Ты, Александр Павлович. Не я один так думаю. Со мной согласно большинство наших солдат и офицеров.
– Извини, Яша! Об этом я никогда прежде не думал, – несколько смущенно, но решительно сказал Кутепов. – Готов в любое время подставить Врангелю плечо. И подставлял. И сейчас подставил. Но возглавить армию?… Посеять в ее рядах смуту, расколоть армию – это не трудно. Но не нужно. Вновь не соберем. И потом, помимо всего прочего: никто из нас не знает, согласятся ли на это французы и англичане? Да-да, в наших условиях это не последний вопрос. Они доверились Врангелю и пока его поддерживают. Только его. Поэтому оставь все эти свои мысли для мемуаров. Полагаю, у тебя будет что вспомнить.
– Собственно, я хотел встретиться с тобой только для того, чтобы узнать твое отношение ко всему, мною высказанному, – сказал Слащёв.
– Ну, и что? Узнал? – лукаво усмехнулся Кутепов.
– Все, что хотел. Во всяком случае, мне показалось, что ты тоже об этом думаешь.
– Думаю, ну и что? – с легкостью согласился Кутепов. – Последние годы я вообще очень много думаю. Такой возраст. Пора подводить некоторые итоги.
Ответ Кутепова был обтекаемый. В сущности, старый лис, он знал, как себя вести в таких щекотливых ситуациях. Ни одна его фраза не говорила о том, что он допускает мысль занять место Врангеля.
Но Слащёв и не ожидал, что Кутепов вот так сразу его поддержит. Как всякий дьявол-искуситель, Слащёв заронил в душу Кутепова зерно сомнения, и теперь только оставалось ждать, когда оно прорастет. С написанным на «Твери» письмом он, тем не менее, решил не медлить. Это был рапорт на имя Врангеля. Он вынул его из кармана.
– Личная