– Не ушиблись? Вставайте.
Нет, это не было телом, скорее – большая, почти в человеческий рост, небрежно собранная тряпичная кукла. Она вдруг странно испугала меня, внушила почти мистический ужас. Сидя на полу и держась за ушибленное колено, я не могла оторвать взгляда от плохо простроченного шва, делившего ее голову на две части.
– Что это? – одними губами спросила я.
Никто не ответил мне, хотя в комнате, кроме капитана, еще были люди: шофер Виталик и женщина в расстегнутом пуховике, – именно она загоняла собак… Женщина сидела в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, и со жгучим любопытством наблюдала за мной… Потом хмыкнула, тряхнула крашенными перекисью волосами и достала из кармана мятую пачку сигарет.
Сейчас она закурит. От этого вдруг разболелась голова. Я опустилась на пол и обхватила виски руками. Вставать мне не хотелось. Я даже не знала, сколько времени прошло.
– Иди помоги мне поднять ее, – властно сказал капитан Виталику.
Шофер беспрекословно подчинился. Вдвоем они попытались оторвать меня от пола, за который я цеплялась как за последнюю надежду. Если бы у меня хватило сил, я бы забилась в какую-нибудь щель и пролежала бы там до конца времен. Лицом вниз и с тонкими горячими иглами в шейных позвонках…
– Ты смотри, упирается, – ленивым кошачьим голосом промурлыкал Виталик, – а тяжелая какая, кто бы мог подумать… Никогда не буду носить ее на руках, если женюсь…
– Заткнись и делай свое дело, – процедил капитан.
– Да какие у меня дела, – не унимался Виталик. – Делов у меня, как у барабанщика в струнном оркестре.
Когда они поставили меня на ноги, я почти теряла сознание. Только узкое тело шофера, обвившее мой позвоночник, как плеть, не давало мне уйти в блаженный мир небытия окончательно. И я вдруг доверилась этому телу, решила положиться на него – и сразу же почувствовала себя в безопасности. Знакомое ощущение, которое я тщетно пыталась вспомнить, – видимо, раньше, когда я была собой, я только то и делала, что полагалась на чужие тела…
Но ощущение безопасности сразу же прошло, стоило только Виталику повернуть меня лицом к капитану Лапицкому. Теперь я видела не только самого капитана, но и всю комнату. Отличная, основательно и со вкусом подобранная обстановка не могла сбить меня с толку – в этом доме уже давно никто не жил. Это было заметно по многим приметам, они сразу же бросались в глаза: пыль с палец толщиной на всех предметах, неряшливый, запущенный пол, безвольно висящие на противоположной стене винтовки… Вещи опускаются и перестают за собой следить, когда их лишают хозяев… Впрочем, это не относилось к винтовкам на стене. Только они казались здесь на месте, как будто только сегодня были специально принесены в дом.
Может быть, именно для меня.
Капитан