– Мне нужно много сказать тебе… Ты и сам виноват, никогда не давал мне даже рта открыть… – Я взяла Ивана за руку – мягкую и неожиданно податливую.
– Осторожно, – предупредил Нимотси. – Кости-то ему все раздробило…
– Выйди, – попросила я Нимотси.
– Нет.
– Ну и черт с тобой… – Я снова обратилась к Ивану: – А у тебя седой волос, я вижу… Паршиво быть брюнетом… Я тебя люблю, что скажешь?.. Мы теперь равны, мы теперь очень похожи, ты не находишь?
Нимотси плеснул водку в стаканы: два были наполнены до краев, один лишь на четверть.
Наполненный на четверть он вставил в руку Ивану:
– Извини, старик, много не наливаю, ты сегодня уже достаточно выпил. Держи, Мышь!
Он протянул мне один стакан, а сам взял другой.
– Знаешь, что сказал бы сейчас этот сукин сын? Одну простую вещь: «Поставьте-ка мне любимую вещь мою… Рея Чарльза, «Скатертью дорога, Джо»… И – хули тянуть, когда водка налита. Выдохнется!..
Я проглотила водку, не чувствуя ее вкуса.
– Лихо! – Нимотси отобрал у меня пустой стакан и одобрительно похлопал по плечу. – Ему бы понравилось. Закуси!..
Он протянул мне яблоко, но я только замотала головой; кураж, вот чего мне всегда не хватало. Ему бы действительно понравилось.
– А теперь мы… – Нимотси никогда не пил водку – он вырос в Средней Азии и спокойно существовал по принципу: «Лучшая водка – это анаша». Но сейчас было другое дело, и стакан Нимотси стукнулся со стаканом Ивана: – За тебя, скотина, хотя ты этого и не заслуживаешь!
Он осилил только половину, закашлялся и выплеснул оставшуюся жидкость через плечо.
– Продукт переводишь, – сказала я с надменными интонациями Ивана в голосе, – ему бы не понравилось.
– Поучи жену щи варить, – огрызнулся Нимотси и хрустнул яблоком, – тоже мне…
Сквозь верхнюю, незакрашенную часть окна проникал безразличный свет от уличного фонаря; наверное, сейчас мы были как никогда похожи друг на друга – все трое; все живые и все мертвые.
– Ну что, – искушала я Нимотси, – между первой и второй перерывчик небольшой? Давай, обслужи нас…
Быстро хмелеющий Нимотси снова разлил водку – полные стаканы – и добавил чуть-чуть в стакан Ивана.
– Обновим… Кстати, родился спонтанный тост.
– Давай спонтанный! – Я не успела испугаться того, что мне стало весело; смазанная ссадина на щеке Ивана смазалась еще больше.
Нимотси поднялся на неверных ногах, сделал несколько шагов к Ивану – венгерские яблоки, задетые носком его ботинка, разлетелись как бильярдные шары – и плюхнулся рядом с ним, обнял рукой безжизненные плечи Ивана.
Мне тоже вдруг до смерти захотелось коснуться мертвой плоти Ивана, я на секунду возненавидела Нимотси за то, что ему первому пришла в голову эта мысль – сесть и обнять… Я всегда, всегда была второй…
Нимотси выпил водку полностью – во второй раз ему это удалось.
– Никогда