– Лучше не смотри, – посоветовал я.
Но она не могла оторваться – жутковатые зрелища привлекают.
Визг тварей, словно чем-то шершавым, тер мозг. Скорее всего, пиршество продлится до утра…
Но что произошло со мной пару минут назад? Почему от окрика Марины, от этого слова слабак я нашел в себе силы влезть на дерево? Не связано ли это с болтовней о бывших – странных людях, сожравших самих себя, как твари на поляне? Неужели что-то связывает меня с ними? Меня, игрока?
Голова гудела. Надо бы ухитриться поспать, иначе завтра мы не пройдем и пары километров. Я принялся развешивать автоматы и рюкзаки по веткам, прочно накручивая лямки. Марине надоело смотреть на тварей. Повернувшись, она сонно следила за мной.
– Сними ботинок, – приказал я.
Марина послушно стащила обувь, сморщившись от боли. Нога маленькая, узкая и удивительно белая – ну, не игрок она! Мозоль не очень большая, но прорвавшаяся – клочок кожи над красной ранкой.
– Помажь.
Я протянул пузырек с желтоватой водой: однажды мне пришлось вброд переходить ручей, я был бос, как раз из-за мозолей, и заметил, что эта вода облегчает боль.
– Все не выливай.
Пока Марина врачевалась, я осмотрел ботинок. На пятке топорщился кусок коричневой кожи.
С помощью заточки я выправил ботинок и повесил его на ветку рядом с автоматами.
Снял куртку, протянул Марине.
– Обмотай-ка ногу.
– Не надо.
– Завтра не сможешь идти.
Она капризно изогнула губы и, взяв куртку, обмотала вокруг ноги, связав рукава. Ну вот. Теперь нога не будет мерзнуть, а к утру мозоль должна затвердеть.
Пора устраиваться на ночлег. Мне уже приходилось спать на деревьях, и я давно усвоил, что главное – не свалиться спросонья. Достал из внутреннего кармана веревку – только бы ее длины хватило на двоих.
Держа один конец в правой руке, другой перекинул через ствол дерева и схватился за него левой рукой.
– Лезь сюда.
Марина полезла ко мне сквозь ветви.
– Осторожно, – крикнул я, когда она покачнулась, едва не сорвавшись с дерева.
Прямо у ствола ветви толстые, удобные для спанья.
– Обмотайся веревкой.
Марина послушалась.
Я связал оба конца веревки суровым узлом.
Несмотря на впивающуюся в спину кору, затекающие руки-ноги, Марина скоро уснула, свесив голову на грудь. Рыжие пряди из-под шлема закрыли ее лицо, и я не мог видеть, как она дышит.
Я посмотрел вверх. За ветками чернело небо. Денек выдался суетливый, но удачный. Я жив, и это несмотря на то, что много раз плюнул в лицо Джунглей. Вернее, жив благодаря тому, что плюнул.
Джунгли полны одиночек…
Я еще раз посмотрел на спящую девушку («девушка» – надо же, вспомнил это слово!) и прикрыл глаза.
2. Утро на светлой террасе
– Андрюша,