В самую глухую пору и я не остаюсь здесь.
Я писатель и ученый фольклорист, но творческой работой занимаюсь только здесь, боле того, только здесь и могу заниматься. Не знаю, почему уж так! Это, как говорится, секреты творчества. Кроме того у меня здесь дом, налаженное место работы.
Налоговый инспектор, недавно побывавший здесь, уверил меня, что свет обязаны сохранять даже для одного жителя.
Впрочем, наша деревня не такая уж и маленькая. Чуть весна – приезжают хозяева пустующих домов, садят картошку, рыбачат. Дети, старики, жены – живут тут все лето. Постоянно, я подсчитал, в Чеболакше в летнюю пору проживает до шестидесяти человек, в воскресные дни бывает сто и больше.
Деревня разделила судьбу многих и многих подобных деревень. Она из деревни превратилась в дачный поселок…
Прибавлю, что за последние годы наша деревня стала даже возрождаться в своем новом качестве, чинят дома стоявшие пустыми много лет, появляются новые и новые сезонные жители.
Но вот передо мною ответ из Совета министров Карельской АССР, куда я писал по поводу электроснабжения…
Последняя фраза про указания – прибавлена просто так для красного словца или стыдобушка заела все-таки. Представляю, как бы возопил тот же министр, кабы у него дома или на даче отключили свет за неперспективностью! Почему в самом деле в дачные поселки свет проводят, а здесь отключают?
Какие перспективы нужны, чтобы пользоваться не лучиною, не свечкой гражданской парафиновой, а лампочкой Ильича.
Что, завод тут надо построить?
Или мало сделали для Родины старики, что доживают свой век в деревне Чеболакше?
Или есть закон, по которому малые населенные пункты после какого-то человеческого предела автоматически лишаются света?
Если есть такой закон, пусть его сообщат.
Полагаю также, что каждый житель этой деревни так же заработал своим трудом право на элементарное внимание и уважение к себе, полагаю, что делить граждан Советской России на перспективных и неперспективных безнравственно и противоречит духу нашего общества.
И дело тут не в средствах. На то, чтобы отремонтировать линию, средства нужны далеко не астрономические.
И потом.
В известных случаях, когда дело касается человека, не полагается высчитывать его неперспективность. Иначе где предел, где остановится лихо расскакавшийся бюрократ? Может быть, вообще перестать, скажем, лечить стариков. Много можно наделать делов с таким перспективным подходом»…
Увы…
Увещевания и призывы к совести так и оказались не услышанными начальством. И не потому, что голос Балашова звучал