– Ладно. – Я взяла тарелку, пересекла столовую и увидела Джереми со Стивеном. Они спускались по лестнице. Потом Джереми остановился поговорить с какими-то людьми, покорно перенося их объятия и рукопожатия. Наши взгляды пересеклись, я подняла ладонь и едва заметно ему помахала. Он сделал то же самое и чуть скептически скосил глаза в сторону женщины, цепляющейся за его руку. Сюзанна бы им гордилась.
Я направилась в подвал. Сюзанна обустроила его для Конрада, когда тот увлекся электрогитарой. Подвал тогда обили коврами и улучшили звукоизоляцию.
Ступив на лестницу, я очутилась в темноте. Конрад не включил свет. Я подождала, пока глаза привыкнут, и осторожно, ощупью спустилась вниз.
Нашла я его быстро. Конрад лежал на диване, пристроив голову на коленях какой-то девушки. Она гладила его по голове, обыденно, словно так и надо. Девушка выглядела загоревшей, хотя лето только-только началось. Она сняла обувь и положила голые ноги на кофейный столик. А Конрад – он гладил ей ногу.
У меня внутри все сжалось и напряглось.
Я видела ее на похоронах. Подумала, что она очень хорошенькая. Даже заинтересовалась, откуда она. Похоже, из Восточной Азии. А может, индианка? Черноволосая, темноглазая, одета в черную мини-юбку и черно-белую блузку в горошек. И повязка, на голове у нее была черная повязка.
Она заметила меня первой.
– Привет, – поздоровалась.
Только тогда Конрад обернулся и увидел меня в дверях с тарелкой сыра и крекеров. Он сразу сел.
– Это для нас еда? – спросил он, избегая моего взгляда.
– Мама попросила передать, – отчего-то тихо сказала я. Я подошла и поставила тарелку на кофейный столик. Мгновение помялась, не зная, что делать дальше.
– Спасибо, – произнесла девушка тоном, которым, скорее, отпускают подчиненного: «Можешь идти». Не заносчиво произнесла, но так, что стало понятно: я помешала.
Я медленно попятилась из комнаты, а, добравшись до лестницы, бросилась наверх. Продираясь сквозь толпу в гостиной, я слышала за спиной Конрада.
– Погоди! – крикнул он.
Я уже почти пересекла вестибюль, но Конрад догнал меня и схватил за плечо.
– Чего тебе? – огрызнулась я, стряхивая его руку. – Пусти!
– Это Обри, – сказал он, разжимая пальцы.
Обри. Девушка, разбившая Конраду сердце. Я по-другому ее себе представляла. Блондинкой. Не такой хорошенькой. Этой девушке я не соперница.
– Простите, что прервала ваше воссоединение.
– Ну что ты как маленькая?
В жизни бывают мгновения, которые всем сердцем хочется отменить. Вроде как отправить в небытие. Если б мог, заодно и себя отправил бы туда же, только бы этого мгновения не случилось.
Для меня такой стала следующая секунда.
В день, когда похоронили его мать, парню, которого люблю больше всего на свете, я сказала:
– Иди ты к черту!
Хуже этого я никогда никому не говорила. Ни разу в жизни. Не то чтобы я раньше не произносила этих самых слов. Но его взгляд…