– Вовсе нет, Ваше Величество . – улыбнулась Анна, но постаралась продемонстрировать усталость в глазах. – Мне очень интересно, и я бесконечно благодарна вам за ваше приглашение.
– Однако час уже поздний. – непреклонно ответил король. – Ступайте к себе, завтра наши каноники обсудят с вашими посланцами детали брачного договора. А пока отдыхайте. Доброй вам ночи.
– Вы так внимательны, Ваше Величество, что я не могу отказаться от вашей заботы. – она встала, стараясь сделать это с показной неохотой. – Доброй ночи, Ваше Величество. Господа. – Анна кивнула королевским любимцам. Те ответили ей почтительным поклоном головы. Но прежде, чем княжна повернулась к ним спиной, она столкнулась взглядом с графом Валуа. Он снова буквально обжег ее своими горящими зелеными глазами. На его породистом лице не было больше самодовольной улыбки, он сейчас был похож скорее на хищного волка в своей гриве курчавых волос и полыхающими глазами, который учуял запах добычи. Ее щеки снова залил румянец, а в мыслях наступил хаос. Пока это не стало заметно, Анна резко повернулась, качнув толстой косой, и удалилась в сопровождении, опустившей «виновато» глаза Милонегой
Глава 2
Восходящее утреннее солнце золотило шпили и крышу замка То – бывшей излюбленной резиденцией правителей из династии Каролингов. Впервые за много дней, мрачные низкие тучи рассеялись, и тепло и свет весеннего светила щедро одаривали изголодавшуюся за долгую зиму землю. Рауль любил солнце, такое редкое для его страны. Любил его теплые ласкающие лучи, любил и полуденную жару летних дней, которое оно приносило. Его жесткое сердце бывалого воина оживало, когда дневное светило озаряло своим светом все вокруг. Когда-то, в детстве, его дядя Фульк, епископ Амьена, рассказывал им с братом о том, что в далеком прошлом их предки-язычники поклонялись солнцу как божеству. Отмечали солнечные праздники, приносили жертвы и строили капища в его славу. Если это было правда, то Рауль понимал их: солнечный свет и тепло, золотящее лицо и прохладный весенний ветерок вселяли в него куда больше сил и энергии, а тело и душа чувствовали себя более очищенными и легкими, чем после многочасовой мессы в мрачных христианских храмах, где нудные священники долго и заунывно призвали к смирению и покаянию, пугая паству рассказами о геенне огненной, куда все непременно попадут.
И этим утром граф пользовался моментом, стоя возле открытого окна своих покоев в замке, сложив руки на груди и подставив лицо солнечному утреннему теплу. Он с наслаждением вдыхал сырой запах оттаявшей земли, прохладный ветерок, доносившийся из окрестных полей, а слух ласкал пение жаворонка.
В этом году зима была необычно холодной и суровой. В деревни пришел голод, и крестьяне из-за обрушившегося мора, совсем пали духом. Но вчера люди начинали