Наконец оранжевый балахон встал перед рамкой и замер, всё так же, низко наклонив голову, глядя на экран.
– Молодой человек, – сварливо сказала полная некрасивая женщина, сидевшая за монитором на досмотре. – Поставьте, пожалуйста, ваш компьютер на столик, снимите часы, вытащите все металлические предметы и пройдите через рамку.
Парень же, не издав ни звука и всё так же не поднимая головы, медленно поставил ноутбук на столик, сделал несколько шагов вперёд и встал, подняв руки надо головой. Олег посмотрел на его кисти и увидел, что теперь они затянуты в тонкие чёрные перчатки с изображением костей запястья на тыльной стороне. Странные перчатки, мелькнуло в голове у Олега. Как будто часть от костюма Кощея Бессмертного с детского утренника.
Тётка, недовольно скривившись, грубо облапала балахон – Олег подумал, что в нём, наверное, поместится ещё пара таких же парней, до того хозяин балахона оказался худ, и скомандовала:
– Следующий!
Странный, конечно, всё-таки тип, размышлял Олег, проходя под рамкой. Он облегчённо вздохнул, не услышав противного писка, означавшего повтор процедуры, и спокойно стоял возле ленты рентгена и ждал свои вещи.
Парень в балахоне, не оборачиваясь, забрал лоток и рассеянно побрёл к скамейкам. Поставив ноутбук рядом, он одной рукой продолжил ковыряться на клавиатуре, а другой медленно, как в забытье, натягивал расхлябанные кеды на ноги. Может, обдолбался чем-то и залипает, подумал Олег. Сейчас каких только чудиков не встретишь, даже в аэропортах стало полным-полно всяких фриков. Почти как на железнодорожных вокзалах.
Олег поднял руки, дав тётке ощупать себя – эта процедура явно одинаково не нравилась им обоим, – затем забрал свою корзинку и прошёл к дальней стене зала досмотра, к большому окну, выходящему на лётное поле.
Запихивая ремень обратно в штаны, он молча разглядывал стоящие самолеты и бегающих вокруг них сотрудников технических служб, казавшихся отсюда человечками из детского конструктора. В голове роились неприятные, но ставшие уже привычными в аэропорту мысли – ну как, как эта огромная, сложная, тяжёлая, металлическая херня может лететь? Олег знал, конечно, про все эти разницы давления возле крыла и прочие физические обоснования, почему всё-таки эти махины летают… Но всё равно, когда он видел медленно отрывающееся от взлётной полосы пузатое тело какого-нибудь исполинского авиалайнера, мозг упорно шептал ему, что это очевидное недоразумение и природа сейчас расставит всё на свои места. Что она, впрочем, иногда и делала, размазывая серебристые туши самолётов по земле, как масло об хлеб.
Так, всё, надо думать о чем-то другом, сказал себе Олег, обулся, подхватил свой дипломат и пошел по коридору к залу ожидания. Сегодня, пожалуй, пропущу граммов сто пятьдесят, решил он, наткнувшись глазами на бар в углу, и тут же направился в его сторону. До окончания посадки оставалось достаточное количество времени, чтобы