Папа сильно скучает по тебе. Всё говорит, что сейчас заработает денег, купит нам дом за городом, и мы снова сможем жить все вместе, как и раньше. Но сам знаешь, с работой сейчас не ахти, поэтому когда ещё это случится – одному Богу известно. Но папа не унывает, и тебе советует. Ну а я-то знаю, ты сильный, Стёпушка наш, ты со всем справишься. Так что помни – как только мы сможем, то тут же за город переберёмся. Но сейчас пока, сам пойми, никак. Алёнке надо школу заканчивать, а там и университет, а у неё запросы – огого, даже не знаю, как со всем справимся. Женихи вокруг неё так и вьются, глаз да глаз нужен.
Брабус заболел. Сожрал, наверное, дурила, что-нибудь на улице, всю квартиру загадил, а потом слёг. Мы все перепугались, Алёнка реветь принялась, как потерпевшая. Папа его к ветеринару отвёз, промыли ему желудок, капельницу поставили. Сейчас лежит себе тихо, отходит, так что вроде всё нормально должно быть.
В общем, всё у нас потихоньку. Ты бы в гости к нам заглянул, что ли. Правда, даже и не знаю, как ты в нашей гостинке-то и поместишься теперь, помнишь ведь, как мы живём. Но ничего, ты не расстраивайся, мы тебя не забываем, много думаем о тебе. Хочу вот посылку тебе отправить ко дню рождения, так что ты пиши, какие у тебя пожелания есть, мы с папой постараемся сделать всё. Хотя, конечно, возможностей у нас не так много, сам знаешь.
Ладно, сыночек, буду закругляться, папа с работы пришёл, надо ужин на стол ставить. Папа вот привет тебе передаёт.
Кстати, ты компьютером не обзавёлся? А то могли бы по компьютеру созваниваться, хоть смотрели бы друг на друга почаще.
Целуем, обнимаем и очень скучаем.
Твои мама, папа и сестра.
Прочитав последние строки, Стёпа отложил письмо в сторону и глубоко вдохнул, пытаясь унять вдруг появившуюся в теле дрожь. Почувствовал, как на глазах проступили слёзы, – он знал, что заплакать всё равно не сможет, никогда не получалось, но иногда ему становилось так невыносимо грустно, что хотелось наложить на себя руки. Вот и сейчас, прочитав это обычное, в общем-то, письмо из дома, он почувствовал, как тоска холодной рукой сжала сердце. Вечные надежды родителей, что всё устроится, рассказы про сестрёнку, их обычную жизнь, частью которой он мог бы до сих пор являться…
Стёпа вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, вынужденным в одиночку бороться с миром, который ещё вчера казался ему таким добрым и открытым, а сейчас с каждым днём становился всё враждебнее и враждебнее, поворачиваясь своими новыми, холодными и колючими сторонами.
От того мальчика, которого ещё помнит его мама, с каждым днём оставалось в душе всё меньше и меньше – а сам мальчик рос не по дням, а по часам. Теперь он огромный ребёнок, доведённый природой до абсурда, – каждый год ему