– Говорю же тебе: Санте достаточно трех печенюшек. – Дейви просвещал Джилл, объясняя подробности предстоящего ночного визита. – Он даже стакан молока выпить не успевает. У него полно дел. Правда, пап?
– Ну разумеется.
Вирджил подмигнул сыну; тот хотел подмигнуть в ответ, но смог лишь скривиться и зажмурить один глаз.
– Тем более что все оставляют ему одно и то же угощение.
– Все? – переспросила Джилл.
– Все.
– Не понимаю: когда же он приходит? В какое время появляется? – допытывалась Джилл.
– Ешь, а то он вообще не придет. – Дел постучала вилкой по тарелке Джилл и отделила немного картофеля. – Кто хорошо кушает, к тому Санта приходит пораньше.
– Сразу, как мы ляжем спать? – не унималась Джилл. – Сперва все должны уснуть, правда?
– Он может появиться в любое время, пока мы спим. – У брата на все был готов ответ.
За лето Дейви узнал правду о Санте и дал себе слово держать сестренку в неведении.
– Но это же очень долго. Вдруг молоко в тепле скиснет?
– Он может охладить его одним касанием! Опустит палец в стакан теплого молока – фш-ш-ш, бум! – и молоко холодное.
Джилл была сражена.
– Он, наверное, молоком прямо опивается.
После ужина Вирджилу и детям было поручено убрать на кухне; Джилл, стоя на стуле возле раковины, вытирала одну за другой вилки и ложки, пока Дел наверху укладывала младшую и сама немного вздремнула – она хронически не высыпалась. Дейви откупорил последнюю на сегодня банку пива и поставил ее на телефонный столик у камина, возле «папиного кресла». Вирджил отхлебывал пиво, а Дейви и Джилл растянулись перед граммофоном и ставили рождественские пластинки. В темноте гостиной огоньки елочной гирлянды рисовали на стенах многоцветные волшебные узоры. Джилл забралась на колени к отцу, а ее брат раз за разом крутил песенку про красноносого олененка Рудольфа, главного в упряжке Санта-Клауса. В конце концов они запомнили все слова и стали добавлять собственные.
«У него блестящий нос».
– Как лампочка!
«Принялись его дразнить».
– Эй, Пустоголовый!
А когда дошел черед до слов «Ты в историю войдешь», они дружно выкрикнули:
– И в арифметику!
По лестнице со смехом спустилась Дел:
– Представляю, во что бы вы превратили «Радуйся, мир!»{16}.
Она отпила пива из банки Вирджила, устроилась в излюбленном уголке дивана, постучала сигаретой, извлеченной из