• Высокая инфляция, особенно сильно ударившая по производствам с продолжительным производственным циклом.
• Неконкурентоспособность большинства продукции, производимой в обрабатывающих отраслях.
Признавая эти объяснения, в принципе, верными, заметим, что это не совсем те составляющие экономического процесса, которые интересуют нас в связи с поставленной задачей. Высокий уровень экономической преступности и несправедливое перераспределение собственности описывают важный, но не первостепенный фактор обвала. В самом деле, кто бы ни захватил предприятие в собственность, он мог бы, на худой конец, какое-то время вести дела по прежней рутине, на что не требуется особых организационных талантов. А со временем выделились бы новые талантливые управляющие (возможно, из старого аппарата), так что новым владельцам было бы выгодно передать собственность под их начало за часть дополнительной прибыли. Реформаторы даже ссылались на т.н. «теорему Коуза», которая якобы утверждает, что такой переход собственности к наиболее эффективным управляющим обязательно произойдет, а поэтому не важно, кому и что достанется в ходе приватизации [60]. (На самом деле, как подчеркивал сам Р. Коуз [25], данная модель относится к абстрактному миру с нулевыми издержками на заключение сделок. И никакого прогноза относительно реальной России с ее условиями функционирования экономики из «теоремы Коуза» не следовало.) Однако все равно, само по себе перераспределение прав собственности, казалось бы, должно было всего лишь перераспределить доходы от владения, но не обрушить экономику! Значит, дело не только в воровстве и правах собственности: как будет показано ниже, даже если бы предприятия оставались в государственной собственности под управлением честнейших директоров, нерентабельность многих производств и, вслед за ней, экономический спад были бы все равно неизбежны.
Есть еще один повод отложить рассмотрение «воровской» версии как основной: она не объясняет, почему в разных отраслях наблюдались разные темпы спада. Ведь воровать должны были во всех отраслях одинаково, и в нефтедобывающей компании, и на мебельной фабрике. Тем не менее, судя по динамике уменьшения производства в 1992–1997 гг., получается, что нефтяные и алюминиевые магнаты были просто душками и альтруистами по сравнению с алчными обувщиками и криминальными картонажниками (см. табл. 1). И поскольку это не так, значит, в данном объяснении какие-то более важные факторы остались незамеченными.
Следующая гипотеза связывает обвал с разрывом хозяйственных связей. Безусловно, данный фактор очень важен, но и тут возникают вопросы. Почему хозяйственные связи были разорваны, как только прекратилось прямое принуждение к ним, если раньше эти же связи были экономически выгодны почти всем участвующим сторонам и обеспечивали