В последние дни его друзья постоянно попадаются на глаза, словно следят за мной, не скрываясь, а наоборот – привлекая внимание. От их оценивающих взглядов холодно, и я не знаю, что делать. К кому обратиться за помощью? Или же… может Шарли права и мне стоило послушать её?
Но я не хочу уезжать! Мне нравится Москва, нравится учиться, нравится чувствовать ритм большого города. Я не готова вернуться в маленькую деревеньку, чтобы пойти учиться в местный колледж на «доярку». Не для этого ночами зубрила, готовилась к экзаменам и работала после школы, чтобы заработать денег на дорогу и проживание в столице. Сколько времени и нервов ушло на то, чтобы попасть сюда! И сейчас совершенно не готова сдаться из-за какой странной компании со странными интересами.
Бег ровный, дыхание не сбивается. Кажется, что могу пробежать много-много километров и всё равно не выдохнусь. Мне нравится это минорное чувство, свежий запах листвы, лёгкий ветерок, ласкающий кожу, свет, постепенно добавляющий краски в окружающий мир. Жёлтые и оранжевые листья вперемешку с красными и зелёными создают уникальный осенний цвет воздуха. Всё вокруг виднеется сквозь этот фильтр.
Каждое время года обладает уникальными оттенками и запахами, присущими только им. Для меня зима пахнет свежестью, лёгкими солёными ароматами, с привкусом лайма и лимона. Осень насыщенна кардамоном, пряности смешиваются с запахами яблок и груш. А лето наоборот спокойное, безмятежное, оно пахнет землёй и неуловимым привкусом солнца, как ни странно запах мяса, печёной картошки, вкус колодезной воды, запах тины и дыма. Весна же невообразимо богата на ароматы! Она вся состоит из озона, талой воды, чувственными цветочными запахами, с примесями мёда, липы и берёзового сока.
Я чувствую всё. Это мой особый дар.
Половина пробежки заканчивается в заброшенном амфитеатре на другом конце парка. С задней стороны полукруглого зелёного замка с башенками высятся сосны вперемешку с лиственными деревьями, за которыми скрывается забор, ограждающий парк от проезжей части. И только в такую рань почти не слышен шум машин, биение многомиллионного города. Здесь и сейчас очень тихо, только вдалеке одинокая ворона каркает, наворачивая круги над далёкими деревьями. Небо, затянутое плотной пеленой светло-серых облаков, нависает надо мной, только-только готовясь сбросить с себя миллиарды каплей воды, таких тонких и мелких, едва-едва освежающих воздух. Но прежде чем пойдёт дождь, наступит такая звенящая пауза, бьющаяся на одной-единственной ноте и всего долю секунды, прежде чем зазвучит негромкая мелодичная музыка осени – музыка дождя.
Ставлю ногу на одно из немногих оставшихся кресел, наклоняюсь вперёд, перешнуровывая кроссовки, затягивая потуже узлы. И нить рвётся. Всё изменилось, тишина разбилась, и, распрямляясь, вижу их.
Один невысокий в брючном костюме, жёсткий, с квадратной челюстью и крупными губами, с тяжёлым взглядом, лопоухий – он стоит с одной стороны ряда, а с другой стоит почти такой же, только высокий и более острый.
– Сама