Запах жасмина и лилий кружил голову. Майя взяла со стола венок гардений, оставленный кем-то из гостей, и надела его. Аромат цветов смешивался с запахами вина, лампового масла, пота и воска, которым натирали дерево, но все это перекрывал свежий, прохладный запах дождя – того самого дождя, что сейчас лил, не переставая, над озером Серрелинда.
– Только я не там, а здесь! – воскликнула Майя, обращаясь к юноше, который проходил мимо помоста под руку со стройной красавицей-шерной.
Девушка надменно взглянула на Майю, а молодой человек, польщенный вниманием очаровательной наложницы, учтиво заметил:
– Ничего страшного, такая красотка всегда вернется куда пожелает.
Майя поглядела на сверкающую поверхность бассейна и вспомнила летнее утро на озере, стаи белых ибисов на мелководье… Из забытья ее вывел протяжный звук трубы – глашатай вновь звал гостей к столам. Майя вздрогнула и опасливо посмотрела на Сенчо, но верховный советник даже не шевельнулся. Она торопливо уселась на табурет, не зная, чего еще ожидать. В залу вошли музыканты – три киннариста, барабанщик, флейтист и дерланзель с деревянным ксилофоном – и расположились у бассейна. Рабы длинными шестами опустили лампы, свисавшие с потолка в углах, и погасили их. Теперь яркий свет заливал только центр пиршественной залы. Музыканты настроили инструменты и заиграли грустную мелодию, прерываемую отрывистыми ударами барабанов и мерным звонким пощелкиванием дерланзеля. В залу вбежали двадцать молоденьких девушек в полупрозрачных одеяниях – серых, коричневых, зеленых и белых, – заняли свои места вокруг бассейна и по знаку главной танцовщицы пустились в пляс.
Майя всегда любила танцы и в Тонильде никогда не упускала случая попрыгать и покружиться в хороводе, но никогда прежде не видела выступлений Флелы – знаменитых на всю империю танцовщиц, исполнявших священные танцы богини Аэрты. Девушек обучали с раннего детства; сами они не были ни рабынями, ни свободными женщинами, а считались собственностью империи, будто имперские драгоценности или имперские гвардейцы. Им вменялось в обязанность выступать на религиозных церемониях, светских торжествах и празднествах. Они жили вместе, как солдаты в казарме, подчинялись предписаниям своего ордена и пользовались уважением горожан; их почитали, но не завидовали строгостям и тяготам такой жизни. По достижении определенного возраста девушкам разрешалось покинуть Флелу и даже, с позволения благой владычицы, выйти замуж, впрочем многие, всей душой любя танец, посвящали остаток своих дней обучению других, помогали придумывать наряды или находили себе иное занятие во Флеле.