– Пожар! Горим, православные!
Полог откинулся, возник чёрный силуэт караульного гридня:
– Княже, там причал горит. Тебя зовут.
* * *
Закопчённые дружинники баграми отрывали пылающие брёвна, швыряли в воду: река недовольно шипела, плевалась паром.
Отталкивали струги от причала; но пламя успело перекинуться на некоторые – теперь они плыли вниз по течению, полыхая, словно поминальные драккары викингов.
Перемазанный сажей Сморода, держа на весу обожжённую руку, сбивчиво объяснял:
– Это. Вроде вечером выгрузили с персидского корабля бочки, а в них – земляное масло. Оно и загорелось, говорят.
– Само, что ли, загорелось, – зло спросил Дмитрий, – с какого вдруг перепугу?
– Не знаю, княже.
Ярилов втянул запах горящей нефти. Сказал:
– Где караульный? Я велел ставить ночную стражу на причал.
– Не знаю. Спрошу сейчас.
Боярин потрусил к дружинникам, неловко переваливаясь на толстых ногах.
Князь не вытерпел, пошёл следом.
Сморода замер над распростёртым телом в кольчуге: голова запрокинута, горло рассечено чёрным разрезом.
– Вот. Этот в карауле стоял, на берегу нашли. Значит, не само загорелось. Красного петуха нам подпустили.
Дмитрий беспомощно посмотрел на догорающий причал. Две недели трудов – псу под хвост. И купцы теперь поостерегутся корабли приводить. Слух о том, что добришевцы не могут обеспечить безопасность, разлетится быстро.
– Так. Тело спрятать. Дружине не трепаться. Скажешь, что персы сами виноваты – опасный груз без присмотра оставили, никого не предупредив. Караульный, мол, шёл, решил посмотреть, что в бочках, факел уронил… Не знаю. Придумай что-нибудь.
– Так не поверят, княже, – виновато сказал Сморода.
– А ты скажи так, чтобы поверили! Персам из казны оплати сгоревшие товары. Вдвойне! Тогда промолчат. И всем купцам, кто сегодня корабли потерял.
– Это же какие расходы! – возмутился Сморода.
Дмитрий наклонился, зашипел в закопчённое лицо:
– Ты, толстый дурак, совсем от жадности сбрендил? Дальше брюха своего не видишь? Не пойдут караваны новым путём – в десять раз потеряем. В сто!
Сморода не обиделся: задумался на секунду, вздохнул:
– Оно верно, Дмитрий Тимофеевич. Твоя правда. Сделаю, как велено.
Князь смотрел на догорающий причал. Кто же такую подлость устроил?
Обернулся на шум: Жук в одном исподнем, зато обутый и с мечом в руке, тащил за шиворот человека со связанными руками. Подвёл, швырнул на землю, прижал сапогом.
– Вот, княже. Мои ребята его взяли. Он уже челнок на воду спустил, собака. Ещё бы минута – ушёл бы.
Пойманный поднял разбитое лицо. Сплюнул чёрным сгустком, скривился:
– Князь-батюшка, уйми ты своих псов. Я – приказчик суздальского купца, приплывал на новый городок посмотреть. Славно придумано, хорошо сделано. Передам хозяину – можно торговать, кораблики присылать…
– Врёт, гад, – уверенно сказал Жук, –