Ему не надо было притворяться, он просто делился радостью своей удачи. Недоумение и настороженность девушки сменились снисходительной насмешкой: оказывается, перед нею безобидный чудак, даже забавный чудак, нет, не чудак, а симпатичный, общительный парень. Она согласилась пройтись с ним до театра, только это все зря: билетов давно нет, не достать ни за какие коврижки.
– Пустяки, – сказал он и взял ее под руку.
Театр был рядом. Они прошли сквозь толпы спрашивающих лишние билетики, пробились к окошечку администратора. Тулин всунул голову, увидел замороченного, потного толстячка и сказал:
– У вас астма, вам нужно лечиться, вам нужна тихая работа, а не этот бедлам, но что поделаешь, если вы любите театр и никто, кроме вас, не смыслит в организационных делах, они тут пропадут без вас, только кретины считают, что администратор – это тот, кто сидит в этом курятнике и распределяет пропуска.
Пустые, нетерпеливые глаза очнулись, уставились на него сперва как на идиота, потом, что-то поняв, засмеялись с дружеской завистью.
Два желтеньких билета в третий ряд сделали его кудесником.
У нее была отличная фигурка и приятный низкий голос, и она сияла от удовольствия, а на него опять навалилась усталость.
– Вот вам билеты, и простите меня, – сказал он. – Этого «Голого короля» я уже видел и, кроме того, совсем забыл: я обещал зайти к приятелю.
И это не было отговоркой, он вдруг вспомнил о Крылове, и ему захотелось растянуться на кушетке и рассказать Сереге все, что произошло, потому что только Крылов мог оценить это.
Глава девятая
Ключ лежал, как и прежде, справа за наличником. Большая пустоватая комната показалась неуютной, хотя все стояло на прежних местах. Тулин упал на кушетку, вытянул ноги. Секрет быстрого отдыха состоял в том, чтобы расслабить все мышцы и ни о чем не думать.
Тикали часы. Включался холодильник, бормотал взахлеб, словно торопясь выговориться.
Томный женский голос пел по радио итальянскую песенку: «…В благородном сердце всегда появляется любовь». Точно. Он вскочил, взял бутылку коньяка, скрутил сургуч, ладонью вышиб пробку. Достал из шкафчика стакан. Выпил, морщась, без удовольствия, как пьют лекарство. Чтобы отогнать сон. Бездарно было бы проспать первый вечер в Москве, да еще после пережитого. Транслировали какой-то концерт, слышно было, как в глубине зала вздыхали, покашливали.
Он вынул записную книжку, выбирая, кому бы позвонить. Отсутствие Крылова путало все карты.
Телефон стоял между книгами, на столе. Тулин подошел и увидел под стеклом фотографию: девушка в лыжной шапочке с помпоном на фоне заснеженного