Зазеркалье 2017. Сборник стихотворений. Михаил Непомнящий

ную с ним эмоцию, не столько увиденное, сколько впечатление о нём, не столько прочитанное, сколько ассоциации, возникшие в процессе чтения. То есть отражение это отнюдь не зеркальное, а скорее уж – зазеркальное, искажённое и преобразованное авторской картиной мира, его темпераментом и эмоциональным состоянием – вещами эфемерными, не поддающимися точному описанию и измерению, но составляющими в конечном счёте то, что обычно принято именовать «сознанием», «душой».

      Невозможность пересказа души утверждается не в одном литературном произведении. Достаточно вспомнить известное стихотворение Тютчева «Silentium!»:

      «Как сердцу высказать себя?

      Другому как понять тебя?

      Поймет ли он, чем ты живёшь?

      Мысль изреченная есть ложь»

      или риторический вопрос-утверждение, вложенный Лермонтовым в уста героя «Мцыри»: «А душу можно ль рассказать?».

      Тем не менее все, кто пишет лирические стихи (и в первую очередь сами упомянутые здесь великие лирики Михаил Юрьевич Лермонтов и Фёдор Иванович Тютчев), именно этим и занимаются всю свою жизнь.

      Особенность (и обособленность) лирики заключается в том, что она, подобно дневнику, пишется автором прежде всего для себя, чем и обусловлена её откровенность и исповедальность. Но в перспективе любой поэт предполагает существование читателя («собеседника» – по Мандельштаму), и не просто читателя, а того, кому будут понятны его, поэта, размышления и переживания.

      Таким образом, любой поэтический сборник представляет собой своеобразный дневник (двойник!) его автора. И главными функциями такого лирического дневника являются фиксация и передача рефлексии пишущего, иными словами, «рассказывание» его души неизвестному, но взыскуемому собеседнику.

      Данная книга в этом плане не является исключением. Её автор надеется, что среди читателей найдутся близкие ему по духу и мироощущению «собеседники», которых не оставят равнодушными его мысли и откровения.

      Междуречье

      Этюд

      Ворона каркала,

      икала

      лисица сытая,

      Икара

      ждало парение и кара,

      Кастальский ключ

      стекал со скал

      и напоить кого искал;

      пространство крыльями листая,

      летела в небе птичья стая,

      и солнца диск, еще блистая,

      катился к морю,

      жаркий день

      клонился к вечеру,

      Эллада

      тяжёлой гроздью винограда

      в века отбрасывала тень.

      ……….

      Пииту

      Мели, мели, Емеля, –

      намелешь нам вестей.

      На месте и при деле

      язык твой без костей.

      А мельник ты умелый –

      и мук полны кули.

      Мели во все пределы,

      во все концы земли.

      ……….

      В. Высоцкому

      (Песенка)

      Горлопан и рифмоплёт,

      скоморох и лицедей –

      так за что тебя народ

      чтит превыше всех царей?

      Не светило, не святой,

      не расстрелян, не распят –

      отчего же голос твой

      из палаток и палат?

      Не кончается кино,

      над страною хрип да стон,

      видно, лишь тебе дано

      петь с Россией в унисон.

      ……….

      Велимиру Хлебникову

      1

      Твори, творец, себе кумира –

      пусть до скончания времён

      пребудет имя Велимира

      средь именитейших имён.

      2

      Творец творенью дар творильный

      совсем не даром подарил:

      покорный воле подарильной,

      поэт судьбою оплатил

      сполна

      безмерную раздарность

      и запредельный беспредел,

      но одарённость не у дел –

      в уделе при делах

      бездарность.

      ……….

      Елабуга

      “И терзали Шопена лабухи…”

      А. Галич

      Взгрустнёшь