– Дочка?
– Хуже. Племянница бывшей жены.
– Тогда аккуратнее.
– Куда уж аккуратнее. Но за совет спасибо.
– На исповедь сюда или так?
– В отпуск.
– Одно другому не мешает.
– Вы тут всех грешников у ворот караулите?
Дьякон заулыбался пуще прежнего.
– Не всех. Только тех, кто сам под ноги бросается. Если решитесь, приходите. Только натощак и не пейте ничего спиртного накануне.
– Это как кровь сдавать в поликлинике на биохимию. Там те же рекомендации.
– Тут не сдавать, тут менять её на Христову. Приходите.
Я поблагодарил и побежал вслед за Машкой, крича ей, что не туда свернула. Догнал, шлёпнул по попе, взял за руку и повёл по тропинке к дому.
– Что хотел служитель культа?
– Хотел изгнать из тебя бесенят, но потом решил, что во всём монастыре ладана не хватит.
– Это правильно. Мои бесенята! Я их по всему миру в оркестр собирала не для того, что бы в этом климате бросать. Они тут захиреют, скуксятся.
– Жалко?
– Очень!
Лёха возник на пороге квартиры в тельняшке, фартуке и с шумовкой в руках. Для завершения образа корабельного кока не хватало только шапочки.
– Прошу к нашему столу, о девушка Мария из далёкого города Москва! – пропел он басом.
– Не Мария, а Марина, – игриво пропела Машка. – А вы, стало быть, и есть тот мифический Лёха?
– Что ты ей про меня наплёл? – Лёха нарочито строго сдвинул брови.
– Только правду, мой друг! Только правду.
– В таком случае прошу отужинать с нами. Сегодня алемантер бон кюве из свежепойманной трески.
Машка захохотала. Обняла Лёху и чмокнула в небритую щёку.
– Алексей, вы чудо! Что это вы такое сказали?
– Не знаю, но мне кажется, что по-французски. А что? Звучит вполне аппетитно.
– А пахнет как… Всю мою укачалость этим запахом сразу выгнало. Ведите же скорее к столу!
Рыба и вправду оказалась восхитительна. Лёха натёр её специями, переложил луком и запёк в фольге. В качестве гарнира он нажарил целую сковородку картошки с укропом. Стол накрыл красной бумажной скатертью. В центре – бутылка «Абсолюта». Вместо давешних кружек стоят хрустальные стопки. Салфетки аккуратно заправлены под тарелки, приборы у каждой. В большой алюминиевой миске нарезанные розочками яблоки. В довершение всего посередине стола горела свеча, укреплённая в импровизированном канделябре из загнутой спиралью куска толстой проволоки.
– Вот это я понимаю! Класс! Учись, дядюшка! – Машка дала мне пендель и прошмыгнула в угол. – Самая крутая сервировка на всём побережье Белого моря. Точно. Удивили Вы меня, Алексей. Я, если честно, ожидала увидеть бутылку портвейна, пельмени,