И началась тягомотина: что, зачем и почему…
Оказывается, с тех пор как три дня назад Вероника закончила готовить документы, все подписала и сдала, а работы, предназначенные для аукциона, были вывезены из мастерской и находились в офисе, «прелестную во всех отношениях» старушку Клавдию Михайловну убили.
Услышав это, Маргоша даже изобразила обморок, но, поняв, что зрителей маловато, решила быстренько прийти в себя и внимательно слушать, чтобы не пропустить ни капли информации. Ей безумно хотелось послушать, о чем говорят там, в кабинете, тот «серебряный» и ее шеф, но ни подслушать за дверью, ни включить громкую связь не было никой возможности. Так что оставалось внимать тому, о чем расспрашивали Веронику.
Сообщение было действительно не из приятных. Клавдия Михайловна Юдина, милая восторженная старушка лет около семидесяти пяти, была из тех, о ком говорят: дама элегантного возраста. В любой жизненной ситуации она не забывала купить лак для ногтей и помаду пусть и не лучшей французской фирмы, но чтобы обязательно в тон, подходящий к цвету платья. Вероникина мама доводилась ей то ли троюродной, то ли еще более дальней сестрой, то есть из категории родственников «пятая вода на киселе». В далеком довоенном детстве они были довольно близки, после потери родителей Клавдию Михайловну взялась «ставить на ноги», как тогда говорили, Вероникина бабушка, но с тех пор много воды утекло. Однако отношения они поддерживали неформальные: поздравления в Новый год и на Пасху, посещения с обязательными пирожными, а Веронику она интересовала, прежде всего, с профессиональной стороны.
Клавдия Михайловна Юдина была вдовой одного из советских художников-академиков, классиков отечественной детской иллюстрации, на книжках с картинками которого выросло не одно поколение детей в нашей стране, в том числе и сама Клавдия Михайловна, поскольку была почти на сорок лет моложе своего покойного мужа. А сам супруг ее был личностью прямо-таки легендарной.
Виктор Михайлович Юдин совсем еще юным пареньком приехал из далекой Вятки летом 1917 года поступать в Академию художеств, но тяга к искусству не пересилила тогдашние революционные настроения. На беду он поселился у своего знакомого, когда-то два года отбывавшего ссылку в их краях и квартировавшего в их просторном доме Густава Лациса, ну а тому задурить голову молодому человеку революционными бреднями ничего не стоило. И так вместо академических классов оказался Виктор Юдин в боевых дружинах тех, кто брал Зимний, а затем и охранял самого Ленина в Смольном. Ох, и лихое же время было тогда, а Густав Лацис оказался парнем рисковым, вместе с ним участвовал Виктор в аресте многих известных питерских буржуев, обыски в их хоромах проводил, и немало всяких