Но случись какая напасть вдруг —
Защитить Россию встанут грудью!
Вот они такие, казаки…
Но не каждый день их видят люди,
Мне их начинания близки,
Ведь они душой Россию любят!
Анна Слатина
Прадеду Василию посвящается…
Про сорок первый – сорок пятый
Мы знаем все до одного,
А ведь на той войне проклятой
Убили деда моего.
Ему лишь было двадцать восемь.
Семья и трое уж детей,
Дом деревянный среди сосен,
Хозяйство, всё как у людей.
Позвали на простые сборы
Обычных сельских мужиков,
Но началась война и вскоре
Из них был эшелон готов.
Из нескольких прощальных строчек
Украдкою узнать он смог,
Что у него, отца трёх дочек,
Сегодня родился сынок.
И проезжая дом родимый,
Прощаясь с ними навсегда,
Он крикнул: «Передайте милой,
Чтоб сына Васькой назвала!»
Ушёл, и до сих пор не знаю
Где был, и где нашёл покой.
Тебя я просто поминаю
В весенний день, со всей страной.
В победный день, девятый, мая
Я к стеле возложу цветы.
И может, где ты, не узнаю,
Но в сердце будешь вечен ты!
***
Среди тысяч широких равнин,
Среди сотен замшелых лесов
Героический путь проходил
Наших прадедов, дедов, отцов.
Они шли истреблять врага,
Очищая от скверны Русь,
И писали домой иногда:
«Жди любимая, я вернусь».
Много их в боях полегло
На фронтах той великой войны,
Но они победили зло,
Постояли за честь страны.
Мы обязаны память их чтить!
Огонь вечный горит пусть всегда!
И колени должны преклонить
Перед теми, кто выжил тогда!
Проза
Павел Шилов
Русское авось
Роман
(Окончание)
Глава 20
Выведенный из себя большим потоком жалоб в разные инстанции, Кочин решил поговорить с рабочими начистоту, тем более и момент для такого случая нашёлся. Он не мог понять, почему столько недовольных его деятельностью и думал, что стоит только раскрыть перед людьми свою позицию понимания жизни, как сразу климат общения в цехе потеплеет. Поймут же наконец люди, что Кочин работает для них. Не могут его позиции понять только такие идиоты, как Уваров. Остальные же хотят жить проще, то есть в полном смысле этого слова. Да разве лишние денежки в хозяйстве помешают? Конечно, нет.
Собрание в цехе было многолюдным. Игорь Петрович, сверкая глазами, махал пачкой писем, которые поступили в разные инстанции и вот вернулись на круги своя. Многие из них были анонимные и не внушали особого доверия. Чиновники не захотели вникать в суть дела, предоставив право разбираться самому Кочину. И он не упал в грязь лицом, говорил