«Ему про всё донесли, – впервые я смутился. – Не удивлюсь, если услышу, на каком она месяце».
– Так что же вас интересует, Данила Павлович?
По-видимому, он нажал какую-то кнопку, так как я уловил тихий сигнал в приёмной, и тут же влетела молодушка.
– Анна Михайловна! – Он изобразил мне улыбку. – Вам чай, кофе?
– От кофе не откажусь. – Положил я перед ним копию поручения Федонина. – Меня интересует результат исполнения вот этого задания.
Царапкин не подал вида, что бумага его заинтересовала, он даже небрежно чуть отодвинул её от глаз, а потом полез за очками. Они оказались круглыми, в тонкой металлической оправе, я вспомнил кино тридцатых годов, у какого-то актёра такие мелькали на носу, напоминая больше монокль, потому что вечно спадали с носа. На этих металл был благородного цвета и делал им честь.
– Курите? – тихо поинтересовался он.
Надо сказать, меня покорило его умение ненавязчиво завладевать инициативой. Силён, бродяга, оценил я. Ну да ладно. В конце концов я прикатил не в кошки-мышки играть. А приёмчики эти знакомы.
– Прокурором области Игорушкиным, – значительно и сосредоточенно начал я, – поручено завершить уголовное дело прошлого года. Оно было в производстве старшего советника юстиции следователя по особо важным делам Павла Никифоровича Федонина. Передано мне. С этим я и прибыл.
Сказано было неплохо, я обратил внимание, как пригибалась голова этого человека к столу, особенно она дрогнула при перечислении мной должностей и званий: на служивых этих мастей действует.
– О каком деле идёт речь? – он сумел сохранить хладнокровие.
– Возбуждалось в связи с самоубийством осуждённого Топоркова, бежавшего из колонии и подозреваемого в поджоге архивного помещения.
Пауза длилась долго.
– А-а-а… Вон оно что. – Царапкин снял очки, поднял брови. – Как мне докладывал предшественник, к бытности которого это относится, дело давно прекращено. Да и вы это произнесли – уголовник застрелился. Впрочем, в детали я не вдавался, никакого дела у нас не заводилось.
В коротком монологе мне особенно понравилось слово «предшественник». Лихо открестился Царапкин от майора Усыкина, теперь уже бывшего, как метко заметил вчера в разговоре острый на язык Квашнин: «Сгоревшего в пожаре, запалённом неизвестно кем…»
– Отнюдь, Максим Устинович, увы, отнюдь. – Я поудобнее постарался устроиться на стуле, принимая поданный кофе. – В вашем отделении дело действительно не заводилось. Все материалы майор Усыкин переадресовал нам, в районную прокуратуру, а потом дело было приостановлено Федониным в связи с неустановлением виновного, но не прекращено.
– Я не следственник, Данила Павлович, – уголки губ Царапкина дрогнули, изобразив ухмылку. – Усыкин, помню, докладывал, сдавая мне дела, что подписывал какие-то ответы на запросы из областной прокуратуры. Поискать в нарядах переписки?
– Не помешает.
– Семнадцатый наряд мне, – резко бросил он в телефонную трубку, а мне любезно