С точки зрения Лиотара, модерн и постмодерн тесно и неразрывно связаны между собой: нет модерна без включенного в него постмодерна, поскольку всякий модерн содержит в себе утопию своего конца. В ответ на гегелевское положение о том, что «истина – это целое», он призывает объявить «войну целому», видя в этой категории прямой источник тоталитаризма. Возражая Хабермасу в отношении его тезиса «модерн – незавершенный проект», он утверждает, что этот проект был не только искажен, но и полностью разрушен. Практически все идеалы модерна оказались несостоятельными и потерпели крах.
В первую очередь такая участь постигла идеал освобождения человека и человечества. Французский философ обращает внимание на то, что исторически этот идеал принимал ту или иную форму религиозного или философского метанарратива, с помощью которого осуществлялась «легитимация», обоснование и оправдание смысла человеческой истории и ее конечной цели – освобождения. Христианство говорило о спасении человека от вины за первородный грех силою любви, обещало установить «царство Божие» на земле. Просвещение видело освобождение человечества от невежества и деспотизма в прогрессе разума, который должен был обеспечить построение общества, основанного на идеалах гуманизма – свободе, равенстве и братстве. Гегелевская философия излагала свой метанарратив как историю самопознания и самоосуществления абсолютной идеи через диалектику абсолютного духа, которая должна была завершиться торжеством свободы. Либерализм обещал избавить человечество от бедности и привести его к богатству как необходимому материальному условию освобождения, полагаясь на прогресс науки и техники. Марксизм провозгласил путь освобождения трудящихся от эксплуатации и отчуждения через революцию и всеобщий труд. История, однако, показала, что несвобода меняла формы, но оставалась непреодолимой. Все эти грандиозные проекты по освобождению человека и человечества не состоялись, поэтому постмодерн означает, в первую очередь, «недоверие к метанарративам».
По мнению Лиотара, эра постмодерна обещает быть свободной от идеологического рабства64. Постгуманизм утверждает, что гуманистические ценности не могут более оставаться нормой и даже открыто оспариваются. Символом отказа от гуманизма и его краха, утверждает Лиотар, стал Освенцим – «тотальное событие» нашей эпохи, «преступление, которое открывает постмодерн». Освенцим – имя конца истории, после него говорить о гуманизме уже невозможно. Трагедия тоталитаризма в Европе неразрывно связана с самой сутью европейского мышления, ориентированного на поиск безальтернативной истины. Ненамного лучшей представляется участь