Однажды я рассказал о своих мыслях Эмме. Она задумалась и дала мне тонкую книжечку:
– Попробуй-ка это прочитать. Что будет непонятно, объясню. Этот писатель и «Мертвые души» сочинил, и в книжке этой много чего страшненького.
Название мне понравилось: «Вий» – сразу видно, что вещь особая, с волшебством связанная. А фамилия писателя так вообще изумила: Гоголь! Мама сбивала мне из яиц гоголь-моголь, помню, очень вкусно было. Папа про утку-гоголя говорил. Еще мама про Борю как-то сказала: «Ишь, гоголем ходит». Понятно же, что писатель с такой фамилией должен сочинить что-то необыкновенное. Сел я в нашем коридоре на подоконнике и начал читать, бормоча и потея, и даже не заметил, как Боря подошел. Он послушал мое «чтение», мягко отобрал книжку, уселся рядом и негромко стал сам читать, да так, будто со мной сам Гоголь разговаривал. Подошли мальчишки, и наши, и местные, все слушали затаив дыхание. А тут как раз Эмма шла из библиотеки, остановилась у стеночки и так на Борю смотрела, что я даже немного позавидовал.
С тех пор мы с Борей еще сильней подружились. Как-то, увидев меня с очередной книжкой в коридоре, он подсел и начал вдруг рассказывать о своей жизни, о маме Вале, которую так любит, что и передать невозможно, что до смерти боится только одного: помрет мать, с кем он останется? Мне до слез стало жалко его, и поспешил я его утешить:
– Борь, пошли к нам. У нас утка жареная.
Боря грустно улыбнулся:
– Спасибо, но у нас еще тоже утка осталась. Давай лучше к нам пойдем, у меня такая книжища есть – зачитаешься. И маме моей будет повеселей лежать. Потопали!
Толстая тетя Валя сидела на железной кровати. Со мной поздоровалась так просто, будто не месяц назад, а вчера меня видела. Пока Боря кипятил чай, она начала рассказывать про дальние страны, про пиратов с деревянной ногой, про Остров сокровищ. Говорила не просто так, а как артистка настоящая – за каждого пирата разным голосом. Я аж рот открыл, да, это тебе не бычок, который все качается и качается.
Тетя Валя устала, отвалилась на подушки:
– Что, Влад, заинтересовала я тебя? Это только начало романа, а дальше все так закручено, заверчено. Отличная книга! Сам прочти или маму попроси. Я раньше целые монологи читала, мне так аплодировали, а теперь… – Она развела руками.
Притащив домой толстую потрепанную книжку, я спросил маму, что такое монолог. Она объяснила: монологи читают со сцены, один человек читает. Я сказал, что ей тоже придется прочитать мне вот эту хорошую книжку. И мама вечерами читала ее мне, переживая вместе со мной и с сожалением перевернув последнюю страницу. А потом она велела отнести больной артистке тете Вале мармелад собственного изготовления. Мама варила сахарную свеклу, выпаривала жидкость, потом густую массу подсушивала и ровненько, аккуратненько, как все