Снег над барханами. Сергей Коротков

и пустынь Южного Казахстана и Узбекистана, служивых людей насчитывалось не более взвода: участковые милиционеры, отделение пограничников, следователь, старшина-завхоз, водитель, два оперативника, врач-криминалист и отделение солдат во главе с сержантом. Такой малый штат, конечно же, был разбросан по всему району между восточным побережьем Арала, Сырдарьей и Амударьей. Собрать всех сотрудников райотдела НКВД воедино не представлялось возможным по многим причинам: отсутствие нормальной связи, транспорта, постоянно нависший дамоклов меч над подконтрольной территорией из-за враждебных элементов населения и потуг басмачей. Поэтому приходилось вызывать подчиненных поочередно, по одному, принимать отчеты, снабжать новыми инструкциями и амуницией. Дел у капитана перед Первомаем накопилось немало, нужно было раздать распоряжения офицерам младшего звена НКВД, участковым и мобильным патрулям, барражирующим вверенные им сектора.

      Синцов прибыл из аула Кызылкудук, где находился линейный пост связи, проскакав на дромедаре, одногорбом верблюде, около семидесяти километров, чтобы выпить сейчас полторы кружки воды, получить предпраздничные наставления и инструкции, зарплату, запас продовольствия на месяц, скудный боекомплект и вновь убыть на свой участок. Так было двенадцать раз, вот и сейчас, уже в тринадцатый, Николай получил под роспись бесценный груз и кучу распоряжений. Капитан вытаскивал из сундука и сейфа необходимые причиндалы офицера-«линейщика» НКВД: фляжку спирта, аптечку, новую гимнастерку (наконец-то, «песчанку»), скудную канцелярию, два тюбика солнцезащитного крема производства Самарской фабрики, пачку макулатуры, состоящей из писем местным дехканам, газет и даже двух журналов, и БК[13]. Последний включал месячный безвозвратный запас снаряжения из четырех обойм к пистолету «ТТ», четырех обойм к карабину, одной гранаты, масленки, зажигалки и индивидуального набора выживания в пустыне под местным названием «Тюрбан». Этот комплект действительно формой и размерами напоминал азиатский головной убор. Такой же округлый, приплюснутый, легкий и нужный, как спасительный от обжигающего солнца тюрбан аксакала.

      – Твои рапорт и отчеты я буду смотреть позже, сейчас некогда, – сказал капитан, разворачивая к себе подписанный Синцовым журнал приемки-передачи амуниции. – Сухпайки получишь на складе у старшины, пока он не уехал. Отдохни часок, помойся, поешь, потом в дорогу. Сам знаешь, оставлять хозяйство без присмотра нельзя. Тяжелые времена еще не прошли, Николай. Это в Москве наше руководство считает, что с басмачеством в Средней Азии покончено, но недобитых гадов в районе и во всей республике хватает. В соседней Туркмении их еще больше, с гор постоянно набеги на заставы и кишлаки. У нас еще как-то поспокойнее, но расслабляться нельзя. Раз мы с тобой не там, со всеми… – Делягин запнулся, на секунду задумался, вспоминая, наверное, как семь раз за эти два года писал рапорты и просился на передовую. – Наш фронт здесь! Поэтому будем бдительны, сильны,