Некоторые суждения де Голля о нормах поведения человека действия, вождя вызывают удивление и наводят на мысль о цинизме. Так, он пишет, что «человек действия почти не мыслит себя без некоторой дозы эгоизма, надменности, сомнения, хитрости». В другом случае он говорит, что «политический деятель пускает в ход все свое мастерство, для того чтобы соблазнить толпу, скрывая до времени свои истинные цели и обнаруживая их лишь в подходящий момент. Чтобы стать господином, он прикидывается слугой».
В книге «На острие шпаги» де Голль рассматривает много других вопросов, таких как подготовка вооруженных сил и их использование государством, проблема взаимоотношений между правительством и командованием, различные аспекты «философии действия» и т. п. Во всем этом много милитаризма, национализма, своеобразного культа личности. В книге нет и следа демократизма, ибо народ в ней фигурирует лишь в роли пассивной толпы, нуждающейся в руководстве со стороны сильного человека. Во всяком случае, содержание книги продиктовано самыми лучшими намерениями, тревогой за судьбу Франции в будущей войне, заботой о ее безопасности. Книга пронизана от начала до конца легко читаемыми между строк честолюбивыми притязаниями автора на нечто еще ему самому не ясное, но обязательно великое, исключительное. Характерен подбор эпиграфов, которыми де Голль украсил как свое произведение в целом, так и каждую главу в отдельности. Книге предпосланы слова шекспировского Гамлета: «Быть великим – значит вести великую битву». Предоставлено место и Фаусту Гёте: «Сначала было слово? Нет, сначала было дело!» А главу «О престиже» украшает девиз из Вилье де ЛильАдана: «В своей груди нести собственную славу».
Де Голль явно преисполнен решимости вступить в великую битву, делать великое дело и добывать великую славу, тем более что теперь у него в руках созданное им пособие, ясно указывающее, как надо действовать, чтобы стать де Голлем…
Вот отзыв известного английского историка и журналиста Александра Верта об этой книге: «Очерк «На острие шпаги» ясно обнаруживает огромную эрудицию де Голля, его редкий классический литературный стиль и высокий ум. Но этот очерк также отражает твердое сознание собственного превосходства де Голля и его незыблемую веру в себя как в человека, ниспосланного судьбой. И всем весьма ясно объяснено за восемь лет до того, как это случилось, почему де Голль «взбунтовался»