Ответ находим в рассказе самого В.А. Хахлова: когда в 1907–1910 гг. им были собраны первые сведения от охотников-проводников и от казахов, бывавших в Джунгарии, о существовании там не только диких лошадей (ат-гыик) и диких верблюдов (тье-гыик), но и «дикого человека» (ксы-гыик), он написал об этом своим руководителям по Московскому университету. «Следует упомянуть, что в 1904 г., тогда приват-доцент Московского университета, П.П. Сушкин обследовал Зайсанскую котловину и Тарбагатай. С этого времени все мои работы по изучению края протекали при его консультации; П.П. Сушкин поддерживал со мной переписку, В 1909 году, после моего поступления в Московский университет, уже установился личный контакт, так как я стал работать под непосредственным его руководством у проф. М.А. Мензбира. Возможность существования «дикого человека» М.А. Мензбир полностью отрицал, тогда как П.П. Сушкин сообщил, что путешественники по Центральной Азии также слышали о существовании такого существа и, в частности, Козлов якобы говорил ему об этом. Во всяком случае, он рекомендовал мне не оставлять без внимания такие сведения». Мы уже знаем из изложенного выше, какие сведения мог сообщить П.К. Козлов П.П. Сушкину, какие путешественники по Центральной Азии знали по данному вопросу больше, чем изложили в своих печатных отчетах. П.П. Сушкин, впоследствии академик, один из крупнейших русских зоологов-дарвинистов, был одним из тех, кто конденсировал эти предварительные сведения. О том, что он действительно активно поощрял занятия Хахлова вопросом о «диком человеке» и сам передавал ему кое-какие свои сведения, свидетельствует другой документ, обнаруженный в том же Архиве Академии наук СССР, но на этот раз в личном фонде П.П. Сушкина: письмо Хахлова Сушкину из Зайсана от 18 декабря 1914 г., являющееся ответом на письмо Сушкина Хахлову из Харькова (где Сушкин был в это время профессором Университета) от 24 ноября 1914 г.
Из этого письма Хахлова к Сушкину видно, что они уже далеко не в первый раз обсуждают проблему и возможные пути практических исследований. Хахлов приводит некоторые новые экологические детали, подчеркивает отличие этих сведений от мифологии и пишет: «Как видите, вопрос получает другую постановку, и в его основу кладутся факты, если только возможно верить хотя бы 1/1000 слышанного». Автор не сомневался, что верить можно и гораздо большему проценту. Непосредственно этот обмен письмами был вызван неудачею заявления Хахлова в Академию наук, оставленного без последствий и подшитого по распоряжению академика-этнографа В.В. Радлова к делу «Записки, не имеющие научного значения». Хахлов и Сушкин обсуждали теперь другой путь организации экспедиции – через посредство Западно-Сибирского Отдела Русского Географического Общества. Давая эти практические советы, Сушкин, как видно из ответа, одновременно