Слова были не мои. Язык – тоже. Ума не приложу, как Антонина Семеновна умудряется брать под контроль отдельные части моего тела. И почему лингвины присутствующих не ведут себя точно таким же хамским образом?
На какое-то время установилось гробовое молчание. А затем… затем, когда я обессиленно присел на одно из кресел и устало прикрыл опухшие синюшные веки, то почувствовал вдруг, как чьи-то теплые, некогда такие холеные ручки любовно обвились вокруг моей шеи, а голосок, мелодичнее и нежнее которого нет ничего на свете, вновь затянул такую знакомую, но так и не успевшую набить оскомину песню: «Илья, ты самый красивый, самый умный, самый добрый, ты самый-самый!»
– А почему именно на Кардаманарию? – Этот вопрос задал гуамотарин, когда я случайно столкнулся с ним в коридоре, покидая после дневной вахты рубку управления.
– Кардаманария – планета с нейтральным межгалактическим статусом. Соверши мы посадку на какой-нибудь иной, и корабль немедленно арестуют как минимум до выяснения обстоятельств. А без корабля, сам понимаешь, затея со спасением лингвинов обречена на провал…
Гуамотарин понимающе осклабился, выставив напоказ два ряда острых как у пилы зубов:
– А также конфискуют наш драгоценный груз… – Его невыразительная рыбья морда так и лучилась от счастья – не иначе как проклятое земноводное уже представляло себе, как лихо будет кутить на свою долю, полученную от продажи безделушек, что пылились сейчас у нас в трюме.
Немыслимо! Неужели он и вправду решил, что я возьму и вот так просто разделю добычу между бывшими рабами, а ныне довольно-таки бесполезными членами моего экипажа? Интересно, что по этому поводу думают все остальные? Надо будет спросить у Эльвианоры как-нибудь ненароком – уж она-то точно в курсе всех пересудов и сплетен, что курсируют в нашем небольшом и до крайности разношерстном коллективе.
Завалившись в каюту, я вновь оккупировал капитанскую койку. Некоторое время лежал недвижимо, раз за разом прокручивая в памяти последний разговор с Антониной Семеновной, произошедший сразу же после того, как она опять позволила себе без спросу воспользоваться моим телом. И хотя старуха вновь выручила меня, помогла-таки в который раз выкрутиться из щекотливой ситуации, на душе моей почему-то все равно скребли кошки. Она играла мной, играла в точности так же, как в свое время играла теща! И эти проникновенные речи о помощи в борьбе за независимость лингвинов… Такое меркантильное существо вряд ли будет задумываться о чем-то подобном. Нет, здесь сокрыта какая-то тайна. Но вот какая? Похоже, придется изрядно поломать голову для того, чтобы разгадать ее. Так ничего и не надумав, я позволил своему измученному организму сделать то, что необходимо было в данном конкретном случае. А именно – провалиться в глубокий сон. Но даже там меня продолжала доставать эта зловредная старая кляча.
– Так вот ты какая, Кардаманария! – Глядя по сторонам, я никак не мог избавиться от ощущения, что нахожусь не где-то у черта