Он прокололся, Долан. Вот все, что вам надо знать. А Элизабет оказалась поблизости – не в том месте не в то время. Она все видела. Пошла в полицию, полиция отправила ее в ФБР, ее допросили, она сказала: «Да, я буду давать показания». Они обещали ее охранять, но то ли сглупили, то ли недооценили Долана. Может, и то, и другое вместе. Как бы там ни было, однажды вечером она села в машину, и заряд динамита, подключенный к замку зажигания, сделал меня вдовцом. Он сделал меня вдовцом – Долан.
Нет свидетелей – нет обвинения. Его отпустили.
Он вернулся в свой мир, а я – в свой. Апартаменты в пентхаузе в Вегасе – для него, типовой дом в районе массовой застройки – для меня. Вереница роскошных красоток в мехах и открытых вечерних платьях – для него, тишина и молчание – для меня. Для него – серые «кадиллаки» (за эти годы он успел поменять четыре машины). Для меня – неизменный «бьюик-ривьера», разваливающийся на ходу. Его волосы поседели, мои поредели и выпали.
Но я следил.
Я был осторожен – еще как осторожен! Предельно. Я знал, кто он и на что он способен. Я знал, что стоит ему заподозрить, что я могу представлять для него угрозу, он раздавит меня как козявку. Так что я был осторожен.
Три года назад, во время летнего отпуска, я последовал за ним (на приличном расстоянии) в Лос-Анджелес, куда он ездил достаточно часто. Долан остановился в своем шикарном доме и, как обычно, закатывал вечеринку за вечеринкой (я наблюдал за его гостями из безопасной тени в конце квартала, стараясь не привлекать внимания полицейских патрулей). Сам я остановился в дешевом отеле, где слишком громко играло радио за стеной, а в окнах отражался неоновый свет из стрип-бара напротив. Почти каждую ночь в ту поездку мне снились огромные глаза Элизабет, мне снилось, что она жива и ничего этого не было… и когда я просыпался, мое лицо было мокрым от слез.
Я уже начал терять надежду.
Его хорошо охраняли. Весьма и весьма хорошо. Он вообще не выходил на улицу без двух вооруженных до зубов горилл, а его «кадиллак» был бронирован. На нем даже стояли такие большие радиальные шины, наполненные герметизирующим составом – наподобие тех, которые очень любят диктаторы в маленьких странах с большими проблемами.
Но потом, на обратном пути, я придумал, как все можно устроить. То есть решение мне подсказало одно событие, которое сильно меня напугало.
Я ехал за ним в Лас-Вегас, стараясь держаться как минимум в миле – а то и в двух-трех – позади него. Пока мы пересекали пустыню, двигаясь на восток, его серебристый «кадиллак» далеко впереди виделся мне просто как солнечный блик на горизонте, и я вспоминал, как солнце играло в волосах Элизабет.
Итак, я был далеко позади. Я не хотел рисковать. Середина недели – движение на шоссе