Исчезновение матери Полена разорвало эмоциональный кокон, в котором находился мальчик, оболочку, ставшую для него источником постоянной травмы. Мальчик смог иначе взглянуть на самого себя, сосредоточив внимание на отце, который наконец-то возник из тени. Когда Полен лихорадочно занимался домашним хозяйством, он успокаивался и даже чувствовал радость, воспринимая себя как ответственного человека, добровольно делающего все подряд. И в своем несчастье он вдруг ощутил успокаивающее присутствие отца,[36] до сих пор совершенно ему неизвестного. Теперь Полен испытывал тайную гордость от того, что учится вести хозяйство, и окружил своей заботой младшую сестру. Многие восхищались тем, как быстро повзрослел этот ребенок; другие думали, что Полен просто не испытывает никаких переживаний по поводу случившегося.
Системное мышление приводит нас к выводу, что ребенок, конечно, пережил травму, но отец стал для него новым источником чувства защищенности. Взрослые восхищались мальчиком, спрашивали себя, как же удалось ему преодолеть «все это», говорили о его внутренней устойчивости, и тут героя нашей истории неожиданно захлестнула сильнейшая депрессия, являющаяся симптомом эмоционального выгорания.[37]
Травма разрушает, такова ее суть. Устойчивость, позволяющая человеку вновь вернуться к жизни, объединяет страдание и радость триумфа. Любопытная пара!
Всякая травма – свидетельство извращенной связи
Победить страдание, причиненное стихийным бедствием, помогают эмоциональная поддержка и тот правильный смысл, в который облекается случившееся ближними, членами семьи и коллектива, их интерпретации катастрофы. Тогда как победить страдание, причиненное другими людьми, можно, только если его оценка и его истолкование будут гораздо сложнее, поскольку нам не просто предстоит победить реальность травмы, но и найти объяснение поступкам другого, его желанию разрушить и уничтожить нас. Пережив умышленное нападение, мы испытываем необходимость снова овладеть чередой событий, чтобы мир вновь обрел для нас упорядоченность.