Елизаров, зайдя следом за парторгом в ларек, сел на перевернутый ящик из-под мыла и опять опустил нос книзу. Когда садился, ящик под его налитым задом захрустел, и Савчук, не глядя на милиционера, поморщился.
– Ну, красавица, рассказывай, что тут такое приключилось?
Инютина всхлипнула.
– Разобраться надо. Расскажи…
Из сбивчивого рассказа Веры он понял, что насиловать ее никто не собирался вроде, и почувствовал великое облегчение. Дело было простое – двое молодых парней, как только Вера появилась в тайге, стали частенько забегать в ларек, потом и сторожить, когда она возвращалась по вечерам на ночлег или утром шла умываться к ручью. Вера улыбалась при встречах и тому, и другому («Что ж я, ведьмой должна смотреть на всех?!»), и между парнями, ранее дружившими, стала возникать неприязнь. А несколько дней назад после работы оба умотали с тем самым Захаром, на которого Савчуку жаловалась повариха, в деревушку Облесье, что расположена километрах в пятнадцати в горах. Там у знакомой Захара они всю ночь пили медовое пиво, а к утру объявились здесь.
– Я только умылась в ручье, иду назад, – говорила Вера, не глядя на Савчука, – а он, Мишка, вывалился из-за кустов. Пьяный, улыбается…
Тут Вера подняла глаза на Савчука. В глазах ее горели желтые точки, как у рыси, а губы были обиженными.
– Говор идет, будто хотели… хотели они меня… Неправда это! Они оба хорошие – и Михаил, и Генка. Только дураки. Зачем они мне?
Проговорив это, Вера прикусила нижнюю губу своими остренькими зубами. Елизаров поднял на Инютину глаза, усмехнулся и снова опустил взгляд.
Дальнейшее, по рассказу Веры, развивалось следующим образом. Михаил начал объясняться в любви, раскинул руки, прижал ее к стволу сосны и начал целовать. В это время из леса вышел Геннадий, тоже пьяный. «Не лапай ее!» – «А твоя она, что ли? Следом крался, как шпион?!» – «Уматывай!» – «Сам катись!»
– Слово за слово – и пошло у них, – рассказывала Вера. – Потом один схватил сук, другой – какую-то палку. И начали друг друга молотить. Я опомнилась, когда у Мишки кровь потекла, закричала…
Через несколько минут Савчук в сопровождении того же Елизарова подошел к землянке, где сидели драчуны.
– Ну-ка, выведи их.
Елизаров отомкнул двери из почерневших плах. Геннадий и Михаил вылезли на свет осовелые, у одного была перебинтована голова, у другого – плечо. Вылезли и встали, опустив виновато длинные руки с сильными ладонями. Савчук знал обоих – они работали в литейке и были неплохими мастерами.
– Красавцы! – произнес Савчук насмешливо и холодно. Парни молчали. – В военкомат, что ли, вас обоих отсюда