Застолье за застольем, бутылка за бутылкой, а там, глядишь, и вот уже перед нами не уважаемый профессор и его секретарь, а два собутыльника, два красноносых пьяницы. И от этой дружбы с зеленым змием у обоих неприятности по службе. Один из анекдотов по этому поводу сообщает: поручили академическому переводчику Баркову перевести на русский язык некий иностранный фолиант, очень редкую и, главное, чрезвычайно дорого стоящую книгу. Прошел срок, а задание не выполнено. Почему? А Барков отвечает: «Книга переводится!» Еще месяц истек. «Где работа?» – допытываются. «Переводится!» Время спустя опять призывают: «Где?..» А он – сердито так: «Да переводится же! Сначала в одном кабаке заложил, потом в другом… Вот так из кабака в кабак и переводится…»
Кто-то сказал: длинный язык хорош только в виде заливного. Длинный язык Баркова, несомненно, сильно укоротил его век. Большому насмешнику всегда достается самая длинная палка. В детстве его чуть ли не каждый день секли за непослушание и шкодливость. В студенчестве – за нарушение дисциплины и неуважение к старшим. В зрелые годы – за его слишком длинный язык и склонность к сомнительного свойства увеселениям и розыгрышам.
В одном из анекдотов рассказывается, как Барков привел к Ломоносову полуглухого поэта-самородка – тех, что из народа. Битый час новоявленный поэт не говорил, а оглушительно выкрикивал Ломоносову в самые уши, кто он такой и откуда. Ломоносов, в свою очередь, кричал не менее громко, расспрашивая поэта о его стихах. Когда «поэт» стал наконец читать стихи, выяснилось, что это старые барковские стихи – пародия на одну из од самого Ломоносова. Возмущению ученого не было предела. Вконец сорвав голос, он сначала жестами, а потом уже и тычками в спину вытолкал горе-поэта за дверь. Тут же явился Барков и рассказал, что ушедший поэт – вовсе не поэт, а заурядный актеришка, его знакомый, которого он всего за полкувшина вина подговорил сыграть глухого поэта. Что в тот раз сделал Ломоносов со своим приятелем-собутыльником, история умалчивает. Скорее всего, дело завершилось мировой – посещением ближайшего кабака и опустошением приличного количества винных бутылок.
И все же главным объектом насмешек Баркова был не Ломоносов, а не менее известный сочинитель того времени Александр Петрович Сумароков. Он и Ломоносов постоянно оспаривали между собой звание первого поэта Российской империи, и Барков, друг и того и другого, всячески играл на этих слабых струнах Александра Петровича.
Сам Сумароков очень уважал Баркова и как ученого, и острого критика, и всегда спрашивал его мнения относительно своих сочинений. Барков, который обыкновенно его не баловал, пришел однажды к Сумарокову и, напустив на себя торжественный вид, заявил: «Александр Петрович, вы – великий человек. Вы – первый русский стихотворец!» Обрадованный Сумароков велел тотчас