В дом деда пришлось вселяться в уже студёные дождливые дни осени. Одеждой и едой помогали другие соседи. Повезло, что при пожаре обошлось без жертв, ожоги у многих были, но никто не погиб. Некоторые семейства-погорельцы покинули деревню, по родственникам разъехались. А сейчас уже от дороги видно шесть новых срубов, стоящих на опорных быках, среди них и наш дом. Отец с охоткой рубил нам новую избу. Я в этом тоже участвовал. У соседей уже под крышу начали подводить, но отец не спешил, и правильно делал. Печник работал внутри и поднимал две печи, кухонную и отопительную. Когда трубы поднимет до нужно уровня, тогда и крышу будем заводить. В этот раз отец твёрдо решил: железную крышу делать, не соломенную, как раньше. Даже с кем-то насчёт кровельного железа смог договориться. Обменом, живых денег в деревне почти не видели. А на обмен было что, отец ведь и бортничеством занимался.
Хорошо, во время пожара погреб и ледник уцелели, было чем прокормиться в студёную зиму. Да и живность дворовая уцелела. Включая собак. А у отца их было пять. Один дворовый пёс, Шарик, в будке на привязи жил, и четыре охотничьи лайки.
Три сейчас с отцом ушли, его второй день нет, а вот одна, молодая сучка, была со мной. Белкой звали. Я сижу и ем, а её нет, непорядок. Уже должна объявиться. Может, что интересное нашла? Действительно нашла, выскочила из-за деревьев и по только-только проклюнувшейся травке рванула ко мне с добычей в пасти. Птичку умудрилась отловить. Так что на мою еду псина не претендовала, улеглась неподалёку и тоже захрустела, изредка отфыркиваясь от перьев.
Так, что-то я отвлёкся. У Сашки, действительно, был второй Дар. Гитара сгорела, но мне уже все уши протрещали, какой тот самоучка, как он хорошо, даже великолепно сам научился играть на гитаре, даже ноты разбирает. Проверить было сложно, несмотря на одарённую жену, сам я в музыке разбирался… скажем так, где попса и где рок, понять смогу, любил, кстати, последний, в остальном всё сложно. А тут Татьяна принесла вдруг гитару. Одолжила у одноклассницы, а та – у брата. На три дня. Я попробовал, так, с большим сомнением, и понял: всё, пропал. Теперь я понимал жену, что это такое. Знаете, как было тяжело отдавать гитару через три дня, но пришлось. Отец тоже не чужд музыки, особенно когда струны не звенели, а пели. Играл я по памяти, причём музыку из своего родного мира, собирая огромное количество слушателей. Необычная для тех она была, заводная.