– Я написал вам направления на анализы. Сдадите их, и давайте, Ирма Викторовна, на аборт. Много времени не займет, через сутки будете дома. Надо удалить спираль и сделать небольшую чисточку. На первый взгляд все нормально, но меня что-то настораживает.
– Дмитрий Владимирович, я хочу сохранить ребенка. Чего бы это ни стоило. – Звуки голоса плыли под потолком кабинета, Ирма почему-то почти теряла сознание.
– Сохранить? Ирма Викторовна, он зачат при гормональной спирали. Вы не девочка уже.
– Я могу лечь немедленно. Или вы не готовы провести аккуратное удаление спирали, доктор? – Ирме казалось, что потолок качается, и вдруг… все обрело ясность, четкость, самочувствие выровнялось, откуда-то изнутри ударил пучок сил и задора. – Просто уберите из меня эту штуку, а ребенка оставьте. Просто!
– Не могу гарантировать! – также чуть повысил голос врач. – Не могу! Готовы – ложитесь завтра с утра. Хотите сохранить беременность? Даже если это удастся, пару дней я хочу вас покапать и понаблюдать. Но вы понимаете, что такая манипуляция…
– Я все понимаю. Отлично. Лучше вас, – чуть грубо заявила Ирма. – Вы сделаете все, чтобы сохранить для меня малыша, а я со всей ответственностью говорю вам, что понимаю риски. Если надо – подпишу бумаги, что не буду иметь никаких претензий к клинике… в случае…
– Ладно, – раздраженно сказал врач и тоже взял себя в руки. – Ладно. Сегодня не ужинаете и не пьете на ночь много воды. И совсем не пьете спиртного. Завтра прошу вас к нам к половине седьмого утра, натощак, с анализами мочи. Вы поняли?
– Отлично поняла. – Ирма схватила сумочку и устремилась вон из клиники.
«Ты – оазис спокойствия. Твой ребенок – твой проводник в будущее», – сообщил ей с плаката М. Р. Чар на выходе из клиники.
Ирма почти бегом достигла стоянки, на ходу отвечая на всевозможные звонки, и резко затормозила.
У машины стояла неожиданная парочка, состоящая из тетушки Сары, которая при свете дня выглядела еще удивительнее, чем в катакомбах двергов, и журналистки Ники. Обе увлеченно ели жареные каштаны, для которых был не сезон и не совсем та страна, и невероятно оживились при виде Ирмы.
– Таки едемте, детка, – заявила Сара. – Мы вас уже заждались, миленькая. Я сажусь назад. В смысле ширины салона.
– Правда, Ирма Викторовна. Ну тут такие дела, – задушевно сказала Ники, – давайте мы вас к другому врачу отвезем. К нашему.
– Я имею сделать вам нормальный стационар, – сообщила двергская дама, пощипывая себя за усы. – Таки в эту вашу клинику, «Бесту», тухес заносить страшно, отважная вы моя.
– Я что? – взвизгнула Ирма, снова вскипая. – Не имею права ни на какие интимные… личные тайны? Моя жизнь теперь будет достоянием Москвы и желтой, прости, Ники, прессы?
– Не надо-таки волноваться. – Сара вдавила Ирму за руль мягким теплом своего переднего фасада. – Просто садитесь и включите эти ваши гоголь-моголь карты. Три поворота налево, пять поворотов направо.
Улочки Москвы мелькали