Г: Во всяком случае, поддержка с нашей стороны была. Поскольку я непосредственно в этом проекте не участвовал, не берусь его комментировать.
Итак, мы занимались прикладной наукой. И хотя всегда можно было написать кому-то диссертацию и получить за это “акт о внедрении”, были и чисто практические вещи, которые нужно было делать, чтобы пускать пыль в глаза начальству. Вот как-то раз приходит Боря. Он сходил к Трапезникову, и Трапезников сказал, что нам нужна автоматизация проектирования, это сейчас у нас sexy. Сейчас будем делать систему проектирования с многокритериальной оптимизацией. Боря нас собрал и говорит: “Сделаем систему – 10 лет будем жить спокойно, заниматься своими делами”. Нужен какой-то программный продукт. Называлось это “Диалоговая система многокритериальной оптимизации”. И многие, кто защищался у нас в институте, говорили, что практическое приложение их работы – вот эта самая система.
Что же это такое было? Там надо было выбрать оптимальную модель автомобиля по многим критериям. Были варианты шасси, мотора, кузова, то да сё. Для начала нужен банк данных. Взяли, естественно, из Тольятти.
Как это выглядело? “Здравствуйте, вас приветствует диалоговая система многокритериальной оптимизации. Введите объект проектирования” – ни много ни мало. Появлялся выбор из двух опций, и можно было, сильно выпив, выбрать “самолет”. Вадим Александрович Трапезников был очень заинтересован в проектировании самолетов, и Лёва Кемпнер был взят под проектирование самолетов – так и называлось: “проектирование самолетов”. Раз в год Вадим Александрович спрашивал, как себя чувствует Лёва Кемпнер, и Боря убедительно отвечал: “Кемпнер работает”.
Ну вот, можно было нажать “самолет”. Система отвечала, что данными по такому объекту проектирования не располагает. Оставалось только выбрать автомобиль. Дальше, двигаясь как-то по графу, якобы что-то оптимизируя, пользователь всегда, кажется, приходил на последнюю модель “Жигулей” – она оказывалась оптимальной. Развлечения хватало минут на 15.
Как это работало? Очень просто. Ивери Варламович Прангишвили звонит в лабораторию: приехали какие-то корейцы, надо показать им, чем мы тут занимаемся. А чем? “Мы автоматизируем проектирование, у нас тут есть выдающиеся теоретики, и там такие перспективные разработки уже имеются”. И вот идет Лёва, демонстрирует систему. Начинает издалека: “Эта система многокритериальной оптимизации выбирает оптимальный объект по 15 критериям”. Ивери Варламович, с широтой грузинской души: “По 50 критериям!” Лёва продолжает: “Да, выбирает по 50 критериям из сотни тысяч альтернативных вариантов!” Прангишвили: “Из миллионов!” – “Совершенно верно, из миллионов альтернативных вариантов”, – повторяет Лёва.
А: Ну, понятно. Кому-то вообще было нужно что-то из того, что там делалось? Или все это – полная панама? В результате что-нибудь заработало в вашей лаборатории?
Г: