Гольды опешили.
– А ты про черта откуда знаешь? – значительно слабее и уже не так зло спросил Писотька.
– Покуда не знаю, а вот Анга пошаманит, тогда все знать буду. Когда люди ссорятся и обманывают друг друга, всегда амба какой-нибудь виноват, – торжествующе произнес Иван и, оглядев подавленных, притихших гольдов, спокойно уселся на кан. – Бывает же, что черту охота поссорить между собой людей, – продолжал он. – Камлать надо, а не ссориться. Гонять его всем, дружно!
Бердышов хорошо знал гольдов. Видя, что они поддались, он воспользовался их смятением и стал втолковывать, что никто из русских не мог взять добычи из ловушки.
– Надо было сразу ко мне идти, мы бы с Ангой пошаманили и все бы узнали.
Гольды стали переглядываться между собой многозначительно. Многие из них не верили Ивану: как-то трудно было допустить, что соболя стащил черт. Все продолжали подозревать в краже Барабанова, которого хорошо знали по следам старых лыж Ивана, однако удобный миг для спора с Бердышовым был упущен. Никто более не решался оспаривать его слов, тем более что он так хорошо обвинил во всех людских бедах черта.
Этого-то и надо было Ивану.
– А что же вы поздно хватились? Да если бы я узнал, что кто-нибудь из наших украл соболя, я сам бы его застрелил. Но и ты, Писотька, вели отдать мою добычу, а не отдашь – беда будет. – И Бердышов, не говоря лишнего слова, нахлобучив шапку, поднялся и стал надевать ружье.
Угроза подействовала на мылкинцев. Они повскакивали с канов и принялись уговаривать Ивана еще погостить в Мылках. Дандачуй, сын Писотьки, плечистый толстогубый парень, не на шутку перепугавшись, сбегал в амбар и принес оттуда закоченелого соболя. Писотька, заискивающе улыбаясь, отдал его Ивану.
– Ну, давно бы так, – улыбнулся Иван и, возвратив зверька Писотьке, попросил отдать его работникам, чтобы они сняли шкурку.
Потом Иван разделся, показывая этим, что идет на примирение, прощает вора и хочет погостить у хозяина.
На столиках появилась водка. Бердышова взяли под руки и усадили на почетное место. Гольды тесно окружили его.
– Мы не знали, что это твоя ловушка, – говорили они, – твою бы мы не тронули.
– Ты хороший человек, мы на тебя не сердимся…
– Кушай, Ванча, не будем ссориться, – угощал Писотька.
Иван опять стал объяснять, что невод русские отняли за то, что у них взяли сено, а что накосить его и привезти стоило больших трудов, что скот переселенцев кормится травой.
– А зачем скот? – с любопытством спросил Улугу. Иван рассказал, как и зачем доят коров.
– Мы не знали, – кротко ответили гольды.
– А зачем молоко? – спросил Дандачуй. – Пусть живут без скота, едят рыбу.
Но