Ему вдруг стало ясно как Божий день, что это “Эхо Москвы”, единственная незакрытая радиостанция на всю страну, – стопроцентно подсадная и вражеская, как и “Голос Америки” из Вашингтона, или английская “Би-Би-Си”. И создана она была, скорее всего, для одной-единственной цели – собрать у Белого дома побольше одураченных москвичей. Чтобы те обеспечили моральную поддержку и прикрытие забузившему в очередной раз Ельцину… И никакие чекисты к ним на самом-то деле не ломятся и не ломились никогда: это всё байки, рекламная пыль, чтобы людям мозги запудрить.
Больше он после этой догадки-прозрения приёмник включать не стал, ещё сильнее вознегодовав против взбалмошного прохвоста Ельцина, за спиною которого такие тёмные силы стояли, которым даже и советский КГБ не страшен был…
17
Уже перед самым сном, часов в одиннадцать вечера, к ним в дверь неожиданно позвонил сосед Николай и, извиняясь за поздний визит, настойчиво позвал Вадима выйти с ним покурить на лестничную площадку – для разговора. С Николаем этим Стеблов работал в одном институте, только в разных отделах. Они приятельствовали лет восемь уже, симпатизировали друг другу, ежедневно встречались и подолгу беседовали в курилке, новости обсуждали; вместе участвовали в ДНД, Москву по вечерам патрулировали; вместе же несколько лет назад в жилищный кооператив вступили, а, купив себе и семьям своим квартиры и поселившись на одной лестничной клетке, стали почти ежедневно общаться и на работе, и дома – семьями уже дружить, имея, к тому же, ещё и детишек-ровесников.
– Ну-у, ты слышал, надеюсь, что в нашей стране-то делается? – сразу же спросил он вышедшего в коридор Вадима, ещё даже и сигарету не успев закурить, спички достать из кармана. – Представляешь себе, какая заварилась каша!
– Слышать-то я слышал, Коль, да только ничего понять пока не могу, – виновато ответил Стеблов. – Ты хоть мне растолкуй теперь, что в Москве происходит. Кто там “наш”, кто – “не наш”. Кто – “красный”, кто – “белый”. И на чью сторону, соответственно, становиться, за кого в драку вписываться. А то ведь я весь день с ребятнёй на пляже был. Вернулся к ужину, а тут такое твориться!… От жены добиться ничего не могу: ей политика до одного места, сам знаешь. Кинулся к телевизору – там “Лебедей” запустили по всем каналам, хоть плачь. Радио не работает – мрак! Так что давай рассказывай, что успел узнать. Ты же, в отличие от меня, не в отпуске: на работу ездишь, с умными людьми общаешься, газеты утренние читаешь. Расскажи, что в институте-то у нас говорят про всё это?…
Соседа долго упрашивать не пришлось последними новостями поделиться: для этого, собственно, он и пришёл к Стеблову. Прикурив сигарету и затянувшись нервно, он, клубы дыма из себя выпуская, стал торопливо рассказывать всё, что знал: что с самого утра, оказывается, в стране было объявлено чрезвычайное положение в связи с резким ухудшением внутриполитической обстановки, и в девять утра по телевизору