– А здорово вы, господин лейтенант, саблей-то машете! – из уст Пэйла это прозвучало как самое настоящее искреннее извинение.
– Да вы тоже, сержант, не пальцем деланы! – усмехнулся Брайк, машинально поглаживая окровавленный рукав, под которым скрывался небольшой порез от северного меча.
– Я был неправ, – у Лэйто при этих словах глаза на лоб полезли – он впервые за многие годы слышал, чтобы засранец Пэйл перед кем-то извинился. – Мои ребята погибли из-за меня.
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Брайк. – И вам придётся ответить за это позднее. Когда выберемся отсюда.
– Я готов, – просто ответил Пэйл и замолчал.
Тишина длилась достаточно долго, чтобы стать невыносимой.
– Ну и голосище у вас, господин лейтенант! – заговорил Лэйто, чтобы хоть что-то сказать. – Никогда бы не подумал!
– А что это вы крикнули-то? – подхватил Пэйл. – «Сынки, прикрывай»?
– Да крикнул первое, что в голову взбрело! – покраснел Брайк. – Сам не знаю, почему именно это слово выскочило…
Лэйто добродушно рассмеялся, видя это смущение. Перед ним вновь был совсем ещё молодой человек и невозможно было представить, что какие-нибудь четверть часа назад он бесстрашно и яростно бился с врагом, а менее получаса назад своим волевым решением спас большинство из тех, кто сидел сейчас рядом, от верной смерти. Этот смех подхватили и другие бойцы, но в смехе этом сквозило истинное уважение и благодарность. Однако от этого лейтенант смешался ещё больше.
– А ведь отличный батя-то нам достался, а мужики? – воскликнул Пэйл, и дружный галдёж подтвердил верность его слов.
Вот так оно и пошло. Теперь все бойцы второй роты (хотя большинство из них было набрано уже после этих событий) за глаза называли ротного Батей, и оба сержанта, а также оставшиеся ветераны свято чтили эту традицию, и несли её, так сказать, в массы, не жалея ни крепкого словца, ни затрещины, когда это было необходимо. Удивительно, но это прозвище подхватили даже многие солдаты других рот, что особенно грело душу и Лэйто, и Пэйла.
Что же касается того злополучного дня, то спустя примерно час к остаткам роты добрался посыльный из штаба, скомандовавший отход. Лишь увидев перетёртые, искромсанные остатки других отрядов, стрелки поняли, что им ещё повезло и они попали не в самую гущу.
Увы, по итогам этого дня Пятый стрелковый не досчитался почти шестидесяти процентов личного состава, причём значительная часть этих потерь была, увы, безвозвратной. Полк отправили на доформирование, и, хвала богам, под Тавер они уже не вернулись. Сержант Пэйл, как и было обещано лейтенантом Брайком, понёс суровое наказание за свой демарш,