одели в богатые парчовые одежды с золотыми пуговицами, надели на голову соболью шапку и усадили в середине ладьи. Вокруг него поставили цветы, мед, плоды, хлеб, мясо и лук. Рядом принесли в жертву собаку, разрубив ее пополам. Принесли и положили возле него все личное оружие умершего. Далее следовал еще один этап жертвоприношения – изрубили мечами двух коней (художник их вынес на передний план) и двух коров, а после петуха и курицу. Из числа «девушек умершего», но не рабынь или жен, выбирается или добровольно соглашается одна, которая станет женой умершего в потустороннем мире. Она умрет и будет сожжена вместе с этим «знатным руссом». О ней, перед обрядом кремации, Ибн-Фадлан пишет: «А та девушка, которая сожжет сама себя с ним, в эти 10 дней пьет и веселится, украшает свою голову и саму себя разного рода украшениями и платьями и, так нарядившись, отдается людям.» Интересно, что имел место и такой обряд – в последний вечер девушку привели к сооруженным воротам и трижды поднимали над ними, что бы она, заглянув через них на покойника, произносила какие-то слова и принесла в жертву курицу, т.е. имел место своеобразный древний свадебный ритуал. Рассказ Ибн-Фадлана подтверждает пояснение его переводчика, который сказал, что в первый раз девушка сообщила, что видит отца своего и мать, во второй раз она сказала, что увидела всех своих умерших родственников, а в третий раз, когда ее подняли над воротами, произнесла: «Вот я вижу своего господина, сидящем в саду, а сад красив, зелен. И с ним мужи и отроки и вот он зовет меня. Так ведите же меня к нему!»
На картине Г. Семирадского эта девица, с испачканным копотью лицом, хочет чтобы ей еще налили вина, а ее собираются сзади просто зарезать и при этом как бы случайно уже держат за ноги. Как бы подчеркивая общий сговор, художник на переднем плане, возле гусляра, поместил человека с окровавленным топором, который устремляется к «невесте» покойника, что бы самому успеть совершить ритуальное убийство. Любопытно, что этот топор имеет характерные черты оружия викингов, а обряд похорон путем сожжения в лодке существовал тогда у викингов и, вероятно, для славян и купцов-мореплавателей носил заимствованный характер. После полного сожжения ладьи русы на пепелище насыпали курган и водружали в центре столб из сосны. На нем они писали имя умершего и имя своего царя, после чего все уходили. Представление русов о своем обряде высказал один из участников похорон через переводчика: «Вы, арабы, глупы… Действительно, вы берете самого любимого Вами из людей… и оставляете его в прахе. И едят его насекомые и черви. А мы сжигаем его в мгновение ока, так что он немедленно и тотчас входит в рай» [5].
Сожжение покойника, которое изображено на картине Семирадского, не было постоянной традицией. В древней Руси. По мнению академика Б. А. Рыбакова, это имело место трижды: около V в. до н.э., в II – IV вв. и IX – X веках [6].
Художник Николай Рерих
Николай Константинович Рерих (27.09.1874 –
