– Те, кто мертвы, живы… – зашуршал незнакомый, вкрадчивый голос: «Живы, Марта».
Часть тринадцатая
Новосибирск, октябрь 1961
Сырая метель била в большие окна гостиничного номера, снег потеками сползал по стеклу. Серая громада оперного театра скрывалась в ненастной мгле.
Эмалированную табличку с названием улицы на углу гостиницы «Центральная», где поселился маэстро Авербах, сегодня утром затянули холстом. Скрыли и остальные таблички на площади Сталина, где стояла опера, на улице Сталина, где размещалась гостиница.
В комнате горел камин. Пышная люстра под лепным потолком, освещала разложенные на низком столике ноты, резную пепельницу зеленого малахита, бутылку армянского коньяка. Холеная рука с золотым перстнем наклонила горлышко над тяжелой стопкой. Блеснули медали на этикетке, Тупица пыхнул сигаретой:
– Я тебе дам с собой в Академгородок… – слово он сказал по-русски, – несколько бутылок. В Москве мне прислали пять ящиков добра… – он усмехнулся, – подарки от союзов творческих работников Кавказа… – Генрик отпил из своей стопки:
– Коньяк, грузинское вино, мандарины, фейхоа… – он добавил:
– Говорят, это был любимый фрукт Сталина. Он надеялся, что фейхоа поможет ему дожить до ста лет… – Инге презрительно фыркнул:
– Очень хорошо, что такого не случилось. Местные ребята… – он махнул в сторону Академгородка, – сказали, что таблички скоро снимут. Площади и улице возвращают имя Ленина…
Несмотря на охрану, как мрачно думал Инге о не отходящих от него ни на шаг якобы сотрудников Академии Наук, доктор Эйриксен ухитрялся переброситься парой слов с местными учеными. Симпозиум пока не начался. Инге вел закрытые семинары для аспирантов, физиков и математиков. Переводили его парни с непроницаемыми лицами, в словно пошитых у одного портного костюмах:
– В науке они разбираются, – хмыкнул Инге, – но понятно, из какого института они явились на самом деле. Научное учреждение находится на Лубянке, в Москве… – сопровождение к Инге приставили на пересадке в аэропорту Внуково. Комитетчик, хорошо говоривший по-английски, отрекомендовался сотрудником Академии Наук:
– У сопровождающих Тупицы визитки служащих Министерства Культуры… – Инге взял русскую сигарету из пачки с золотым обрезом, тоже из багажа свояка, – дело шито белыми нитками, как говорит тетя Марта… – он покинул Хитроу один.
Инге взял билет на коммерческий рейс. Из соображений безопасности миссис М не могла показываться в аэропорту. Сабина, прилетев с Инге в Лондон, осталась в Хэмпстеде:
– Когда я уезжал в аэропорт, она еще дремала… – Инге закрыл глаза, – я ее целовал, не мог оторваться… – он не хотел, чтобы жена провожала его:
– Мало ли что, – угрюмо сказал Инге ночью, – русские могли за мной следить. В Израиле