Эндрю встряхнул головой, чтобы отогнать неприятные мысли и попытался сконцентрироваться на том, что говорит Лена.
– Теперь сталкер. Мне кажется, что это должен быть человек без каких-то выраженных национальных черт. Просто сталкер. Можно будет показать поселок неподалеку от Зоны, где живут сталкеры. Точно! И они все очень похожи друг на друга, потому что, когда человек часто ходит в Зону, она его меняет. Незаметно, штришок за штришком. Но изменения накапливаются и однажды, проснувшись, ты видишь в зеркале чужое лицо, начинаешь бриться и понимаешь, что чужой человек в зеркале – это ты сам.
Лена мнется, а потом говорит извиняющимся тоном:
– Энди, ты извини, но не мог бы ты уехать? Мне надо поработать, ты же знаешь, я люблю работать одна.
– Не вопрос!
Эндрю целует ее в щеку.
– Поеду, поговорю с отцом. Могу я ему сказать, что сценарий будет готов через месяц.
Девушка кивает головой:
– Да, можешь. Может даже чуть раньше. Только не звони мне, пожалуйста, не торопи. Когда закончу, я сама тебе позвоню.
Довольный Эндрю выходит из подъезда. Пока все складывается так, как надо. Возле входа в подъезд цветет магнолия. Проходя мимо, он срывает цветок, возвращается и кладет его на коврик около дверей Лены. Пусть будет ей сюрприз, когда она завтра поедет в супермаркет.
Глава IV. Брайан Делафонте
Еще в детстве маленький Брайан знал, что когда-нибудь он станет знаменитым режиссером. Это было его тайной, которую он никогда никому не рассказывал. Из чувства самосохранения. В школе, где он учился, маленькие толстые очкарики не пользовались большой популярностью. И если кто-нибудь из одноклассников узнал бы о том, что очкарик Брайан в глубине души презирает остальных, считая их существами низшего порядка, упомянутый Брайан просто не дожил бы до дня вручения премии Оскар в номинации «лучший режиссер».
Все школьные годы он терпел. И только вечерами, лежа в кровати, мысленно представлял себе, как он заставит их страдать в своих фильмах. Чуть позже, уже подростком, он впервые попытался пристать к девушке и получил резкий отпор. Девушку, не ответившую взаимностью, звали почти нарицательным именем Мери-Сью, она была толстая, с коротко стрижеными жесткими волосами цвета высохшей под солнцем травы. После неудачи с Мери-Сью он решил, что в каждом его фильме будет умирать блондинка.
До