Такое большое собрание людей требовало расшифровки. Отставной штабс-ротмистр был родным братом супруга, дерптский уроженец – врачом, сопровождавшим семейство, Павел Андреев «дядькой» Ивана Сергеевича, прислуживавший господам Иван Сергеев со временем станет дворецким в московском доме господ. Софья Даниловна Иванова в действительности была не крепостной, а обер-офицерской дочерью, скорее приживалкой и доверенной барыни, при которой останется до самой ее смерти.
Первые числа мая 1822 года – первый приезд Тургенева в Москву. Что могло остаться в памяти четырехлетнего ребенка? Но ведь запомнил же Иван Сергеевич во всех подробностях нанесенный, спустя считанные дни, визит к светлейшей княгине Голенищевой Кутузовой-Смоленской. «Мне было тогда шесть лет (писатель ошибается: когда ему исполнилось шесть лет, княгиня уже скончалась. – Н.М.) не больше, и когда меня подвели к этой ветхой старухе, по головному убору, по всему виду своему напоминавшей икону, почерневшую от времени, я, вместо благоговейного почтения, с которым относились к старухе моя матушка и все окружающие, брякнул ей: «Ты совсем похожа на обезьяну…» Крепко мне досталось за эту выходку». М. С. Щепкину он со временем расскажет, что было в Москве очень жарко, и река плескалась у самых стен Кремля – «половодье я всегда ждал с особенным волнением все годы».
В газетном объявлении была еще одна существенная неточность, о которой делопроизводитель, конечно же, не знал. За границу ехал не полковник в отставке с семьей, а госпожа Тургенева с супругом и всеми присными. Она была главой дома. Она распоряжалась каждой копейкой. Она решала любые действия и не терпела ни возражений, ни даже советов. Без знания этих семейных обстоятельств невозможно себе представить, как складывался характер писателя, его жизнь, его герои.
То, как пышно ехали через Москву, а затем отдавали визиты вежливости в Петербурге Тургеневы, для окружающих служило свидетельством незаурядного богатства Варвары Петровны, но и полной ее неосведомленности в вопросах светского обихода. Каждым своим поступком она лишний раз показывала, что была урожденная Лутовинова, «нуворишем», заносчивым и самоуверенным. И хоть ехала она из Орла, все подробности ее жизни и неожиданного богатства одинаково знали в обеих столицах.
На Орловщине Лутовиновых знали. Богатые помещики-степняки, хотя родовитостью и успехами на государевой службе похвастаться не могли. Описывая в письме одному из своих ближайших друзей, Гюставу Флоберу, сокровища своего Спасского, Тургенев первой называл древнюю икону, якобы подаренную одному из его предков Иваном Грозным.
Что в этом было от семейных преданий, а что от исторической правды, сказать трудно. Верно одно: родоначальником в семье, да и в официальных бумагах, считался Лутовинов, по прозвищу Мясоед, направленный в Москву