Подмосковные вечера. История Вана Клиберна. Как человек и его музыка остановили холодную войну. Найджел Клифф

Тем не менее с помощью своих родителей[122] он подписал договор аренды на трехкомнатную квартиру в Osborne Apartment House, большом доходном доме, который находился в так называемом музыкальном квартале Нью-Йорка по адресу Западная 57-я улица, № 205. Огромный, похожий на грот вестибюль дома воплощал ренессансные мечты, какими они виделись во времена так называемого Позолоченного века, эпохи быстрого экономического роста США в 1870–1890 годах. Точнее говоря, строительство этого здания было завершено в 1885 году, так что через шесть лет его обитатели уже могли перейти через дорогу, чтобы посмотреть, как на открытии Carnegie Hall играет Чайковский. Несмотря на то что пышные мозаики и фрески поблекли и запылились, а из кранов бежала ржавая вода, здание продолжало оставаться популярным прибежищем актеров, писателей, художников и музыкантов, которые по достоинству оценивали его удобное расположение и 76-сантиметровые стены, глушившие любой шум.

      Квартира 9В не была одним из великолепных люксов с богато украшенными каминами и потолками высотой 4,3 метра, а из ее окон не открывались великолепные виды. Во времена Великой депрессии многие квартиры в доме были поделены на части, и бывшие огромные спальни превратились в студии. Здесь потолки были высотой всего около 2,5 метра, а окна выходили на задворки зданий, стоявших на 58-й улице. Вану это было очень удобно: в сумраке ему лучше спалось. По его просьбе телефонная компания установила ему аппарат с длинным шнуром, чтобы он мог говорить, лежа в постели или находясь в ванной комнате. Ван сам выбрал декор квартиры: светло-сизые обои для гостиной и яркий «китайский» красный цвет для крошечной кухни, напоминавшей лакированную шкатулку [SH; VCL, 68–69]. Кухонные полки обычно пустовали; здесь стояло только несколько бокалов – достаточно для приема пары-тройки гостей. Диван-кровать, позаимствованный у родителей, поместился у стены гостиной; а все остальное место в комнате занял двухметровый рояль Steinway, накрытый одеялом для приглушения звука. После переезда сюда Ван для вдохновения начал посещать музеи и антикварные магазины, а также участвовать в аукционах. В результате в квартире появились мутные картины маслом по цене один доллар за штуку и старые зеркала, которые он ставил у камина, чтобы замаскировать грубо окрашенные кирпичи…

      Ему было удобно так жить. Он ужинал в хороших ресторанах с друзьями, которые любили составить ему компанию. Он обедал в одиночку в ресторане Tavern в Carnegie Hall, где официанты советовали заказывать сэндвич с мясом, тушенным в горшочке, и приносили закуску на двух ломтиках ржаного хлеба [VCL, 83]. В подвале его дома был магазин цветов, где он тратил отложенные на обед деньги на букеты для секретарш CAMI [SH], которые работали в здании Steinway – оно находилось в том же квартале, по соседству с «Голгофой». Офис Билла Джадда также находился в том же здании, и каждый день в десять часов утра Наоми Графман, которая ушла из фонда Левентритта и стала работать на Джадда, звонила миссис Хьюз на коммутатор Osborne[123]:

      – Могу я поговорить с Ваном? Спасибо!.

      – Ту…