Воевать не воевали. А с генеральскими мундирами и орденами расставаться неохота. И из иконных окладов вылезать не с руки. Вот и пошло-поехало. Раз нет дел. Значит, словами возьмем… И пошли сочинять про себя, какие они герои-подвижники и богатыри-осляби.
Вот и награждают друг друга… и, вроде бы, все они «пламенные реакционеры» и победоносцы из породы Невских, Суворовых, Донских и Ушаковых, ратоборцы святорусские бесстрашные… На том поле, где их что-то видно не было. Выйти на люди, да покаяться – души не хватает. Хотят выползти из кустов да прямо в герои, прямо в мученики и святые… И смех и грех. Водевиль на костях павших…
Особняком (хотя физически и рядом) стоят могучие бойцы. Подлинные Мстиславы и Пересветы. Последние солдаты Империи. Одиночки, чей подвиг спасает и оберегает Русскую Литературу, честь ее – да и вообще Русских от вековечного позора иудиного предательства. Но и им уже тяжко в единоборстве с нехристями-басурманами.
Лезет нечисть со всех сторон. В лоб не получается, в душу заползает, обмиряя оппозицию, услащая ее.
Вне мнений и сомнений воевода «Дня» и «Завтра». Со дружиной своей малой. Брестская крепость России. Столько лет в сече, покой нам только снится… и романы пишутся между боями и в бою. По себе знаю, как это… Всеми средствами массовой пропаганды оболганный, оклеветанный, оплеванный. Не один в поле воин. Но один.
Насколько хорош и силен Александр Андреевич Проханов в зубодробительных и вместе с тем изумительно художественных передовицах газеты «Завтра», этих отточенных харалужных мечах, копьях и сулицах, вонзаемых со всего маха богатырского плеча в идолище ненавистного иноземного режима, настолько он раздумчив, неповоротлив и кряжист в своих романах, местами ослепительно талантливых и остроумных, местами барственных, чопорных и заполненных великосветскими красивостями. Красивости они, разумеется, в жизни есть. А вот «великого», высшего света уже давно нету. А Александр Андреевич все по-барски проживает в нем, наделяя нынешнюю фарцу, биндюжно-местечковую «элиту» одесского розлива, несвойственным ей изыском.
Радует, что иногда мысли наши и думы текут в одном направлении. И совпадают в том течении. Бывает…
А прочее… прошу прощения за правду, – болото?
Что в нем? Как в нем?
Неужто ухнула в зыби зябкие вся Русь пишущая?!
Ан, нетушки. Болото, выстоявшись в прохладе и теньке, вдалеке от бурь и сеч, начинает бурно хлюпать, булькать и зацветать пышным цветом запоздалой и громко бьющей себя в грудь развесистой патриотщины.
Пробудилось болото. Прохлюпнулось.
Проснулись «пламенные реакционеры». Витязи былинные, ратоборцы! А ведь и впрямь войдут в историю Литературы (и не только Литературы), как отчаянные борцы с режимом, нью-александры матросовы. «Мудрые советники при глупом