Белая мгла. Кен Фоллетт

выписаны каждая складочка, каждая морщинка. Сразу видно, сказала она, как, должно быть, Рембрандт любил свою мать. Майкл так и расцвел и сказал, что у него есть копии нескольких рисунков Рембрандта, которые он вырезал из журналов и каталогов аукционов. После работы она поехала с Майклом к нему посмотреть портреты – изображения пожилых женщин в изящных рамках занимали всю стену его маленькой гостиной. Тони волновалась, опасаясь, что он предложит ей остаться – он ей нравился, но не в таком плане, – однако, к ее облегчению, выяснилось, что он хотел лишь показать ей свою коллекцию. Словом, она решила, Майкл – маменькин сынок.

      – Это нам поможет, – сказала Тони Монике. – Подождите немного. – Она повернулась к Джеймсу Эллиоту: – Есть у нас данные его матери для контакта?

      Эллиот повел мышкой и щелкнул.

      – Она числится как его ближайший родственник. – И взял телефонную трубку.

      А Тони снова заговорила с Моникой:

      – В тот день Майкл выглядел как всегда?

      – Абсолютно.

      – Вы вместе вошли в лабораторию?

      – Да. Потом, конечно, каждый пошел в свою раздевалку.

      – А когда вы вошли в саму лабораторию, он был уже там?

      – Да, он быстрее переоделся.

      – Вы работали рядом с ним?

      – Нет. Я была в боковом отсеке – занималась выращиванием живой ткани. А он проверял животных.

      – Вы ушли из лаборатории вместе?

      – Он ушел на несколько минут раньше.

      – У меня такое впечатление, что он мог заглянуть в хранилище без вашего ведома.

      – Вполне мог.

      – А какого вы мнения о Майкле?

      – Нормальный малый… по-моему, безобидный.

      – Угу, это доброе слово о нем. А вы не знаете, есть у него девушка?

      – По-моему, нет.

      – Вы считаете его привлекательным?

      – Приятный, но не сексуальный.

      Тони улыбнулась.

      – Точно. Ничего странного за ним не замечали?

      – Нет.

      Почувствовав, что женщина ответила нерешительно, Тони помолчала, давая ей подумать. Рядом с ней Эллиот говорил с кем-то – просил позвать к телефону Майкла Росса или его мать.

      Через минуту Моника сказала:

      – То, что человек живет один, еще не значит, что он чокнутый, верно?

      Тем временем Эллиот произнес в трубку:

      – Как странно. Извините, что потревожил вас так поздно.

      Услышав это, Тони захотелось узнать, в чем дело. И она поспешила закончить свой разговор:

      – Еще раз спасибо, Моника. Надеюсь, вы сумеете снова заснуть.

      – Мой муж – семейный врач, – сказала Моника. – Мы привыкли, что нам звонят среди ночи.

      Тони повесила трубку.

      – У Майкла Росса было полно времени открыть хранилище, – сказала она. – И он живет один. – Она посмотрела на Эллиота: – Вы дозвонились до его матери?

      – Это телефон дома для престарелых, – сказал Эллиот. Вид у него был встревоженный. – И миссис Росс умерла прошлой зимой.

      – А, черт, – вырвалось у Тони.

      3.00

      Сильные прожекторы освещали башенки и остроконечные