Пионерский некрополь. Андрей Собакин

своих отрядов и из чужих), а также про пионервожатых (естественно, девушек). Впрочем, каждый, кто сам когда либо мылся в той «бане», понимал, что большинство тех историй были выдуманны от начала и до конца. Дело было в том, что окна бани находились очень высоко над землёй, и заглянуть в них без каких-либо специальных приспособлений было практически невозможно. Наверное, именно поэтому, только в нижние половины окон были вставлены матовые стёкла – вверху стояло обычное прозрачное стекло. Ну кто бы позволил притащить и установить там лесницу или что-то подобное? Когда пионеры купались, кто-нибудь из вожатых обычно дежурил у входа, возможно, как раз чтобы не было подобных инцидентов, ну или просто чтобы вполне легально выкурить сигарету-другую – почему-то руководство лагеря относилось довольно терпимо к пионервожатым, покуривающим на крыльце «бани». Впрочем, вероятно, это объяснялось тем, что баня находилась в довольно отдалённой части лагеря, где начальство появлялось не столь уж часто…

      Олег не совсем понимал, каким образом Коля собирался подсматривать за девчонками, однако «пятый отряд» – это звучало довольно соблазнительно, поскольку девочки там были на год старше, чем в их родном шестом отряде…

      Оказавшись неподалёку от бани, ребята увидели на крыльце пионервожатого Игоря из их отряда и усатого вожатого пятого отряда, которого они не знали, как звали. Разумеется, вожатые стояли и курили.

      – Там Игорь… – растерянно шептнул Олег.

      Он хотел было добавить, что ничего не получится, потому что Игорь вполне мог начать расспрашивать, зачем они забрели в эту часть лагеря.

      – Не боись, – быстро ответил Коля и, схватив Олега за руку, затащил его в густые кусты окаймлявшие аллею. Игорь стоял к ним почти спиной и наверняка не успел их заметить. Дальнейшее продвижение в сторону бани ребята продолжили уже по кустам. Потом Коля уверенно повёл Олега за баню, где росли практически непроходимые заросли крапивы, лопухов и ещё какой-то колючей травы с листьями, похожими на листья одуванчика с белыми прожилками, оставляющей на коже жутко чешущиеся царапины – не удивительно, что на эту территорию никто практически не заходил. Метрах в пятнадцати от кирпичной стены бани, за дикими зарослями, виднелся забор, огораживающий территорию лагеря, а за забором – лес.

      Оказавшись среди крапивы и прочей царапающе-обжигающей растительности, Олег пожалел, что пошёл с Колей. Он даже собирался тому об этом сказать и потихоньку смыться, но Коля успел забежать чуть вперёд и склонился над чем-то среди зарослей. Потом он повернул голову в сторону Олега и негромко позвал его:

      – Давай скорее сюда. Поднимай эту штуковину с другой стороны.

      Был уже вечер, и буквально с каждой минутой становилось темнее и темнее. В этих сумерках Олег осторожно пробрался к Коле (два раза обжёг крапивой руку, и один раз колючая трава резанула по ноге, прямо под штаниной, через носок).

      – Ну, что смотришь? – Коля присел у одного конца широкой и довольно длинной доски лежавшей на земле, – Бери за другой конец, и тащим её к стене…

      Доска лежала