С коммунистами он расправился еще быстрее. Судя по записям, мотив у них мог быть: встав на защиту украденного тела Ленина, организовать по всей стране акции протеста, что очень кстати в связи с предстоящими выборами. Но станут ли они посягать на собственную святыню? Наличие вождя мирового пролетариата в самом центре столицы и так дает им немало козырей: в конце концов, если власти так и не решились на захоронение останков Ленина, значит, признают за коммунистами реальную силу! Против них нет улик и, скорее всего, не требуется предпринимать никаких действий.
Все графы, лежащие за надписью «Президент» Сивцов оставил пустыми, хотя само слово не убрал.
Начало расследования получилось не очень обнадеживающим. В чем вообще смысл этого преступления? Пока не будет найден ответ, никакой ясности не появится.
Анатолий опять погрузился в размышления. «А что значит Ленин для меня?» – подумал он.
От этих дум дохнуло холодной пустотой. У него не было особых претензий к вождю, которого он только один раз видел в Мавзолее, отстояв вместе с классом семь часов в длиннющей очереди на Красной площади. Никаких чувств при взгляде на светящуюся «человеколампу», как он назвал тогда мумию, у него не возникло. Но и от высказываний воздержался: язык уже дважды подводил его, когда дело касалось «большой» политики. С первого раза его не приняли в пионеры: шутливо репетируя торжественную клятву, он вставил в нее обещания «пить водку и жрать селедку». Другие кандидаты в юные ленинцы тут же заложили его учительнице, и купленный заранее алый галстук пришлось убрать в шкаф на целых полгода. Хотя этот предмет «красного» гардероба все же пришлось применить, правда не по назначению: обиженный Толик полдня утирал им слезы.
История повторилась еще дважды: в комсомол – ленинский! – удалось вступить тоже только со второго захода: в райкоме на собеседовании одному из секретарей не понравилось, что Толик пришел туда в джинсах, хотя было видно, что забугорная вражеская одежда вызвала зависть у сурового функционера: тот, будь такое позволено, с удовольствием содрал бы с юного товарища добротные голубые штаны.
И с партией коммунистов вышли нелады. Почти год ходил Анатолий в кандидатах – так тогда было положено, – но как раз в конце срока случилась семейная история – от него ушла жена. Событие при всей драматичности весьма по тем временам банальное, но товарищи по работе со всей серьезностью отнеслись к «моральной чистоте» рядов. На суд, где рассматривалось дело о разводе, послали специального уполномоченного, и тот с открытым ртом выслушав все перипетии крушения семьи, вынес вердикт: виновен. По иронии судьбы фамилия партийного эксперта по семейным делам была Шлагбаум – он и перекрыл Сивцову путь в компартию.
Когда Анатолий думал о Ленине, его мучили два вопроса – дурацкий и серьезный. Он не понимал, почему маленького и кудрявого Володю наказали за то, что он съел кожуру от яблок – об этом повествовала