Угуч вспомнил, что отца его во вражеской Америке замочили смертью храбрых, и ком снова подступил к горлу…
– По квартирам шуруешь? – Недомерок вырос из ниоткуда, стоило только Угучу спуститься по стене и ступить на землю. – Так ты у нас, оказывается, домушник?.. Что там? Нету хозяина? – другим, очень деловым голосом спросил физрук и тут же сам себе и ответил: – Конечно нет… Потому что хозяин в Москве. Он там родиной торгует. Ро-одиной! Понял?.. А ты к ним шастаешь… Прикормили они тебя, что ли?.. Вокруг столько хороших людей, а ты сюда… Медом тебе здесь намазали?.. Но мы не позволим, так сказать, мазать… Ни медом, ни чем другим… Так и заруби в своей тупой… то бишь упрямой голове – не позволим. Отъездился, голубок… Вот явится он из своей Москвы, а тут ему – подарочек… – Свисток-с-кепкой всмотрелся в обалдевшего Угуча и снова сменил голос – теперь на командный, как и на уроке – вот-вот в свисток дуванет. – Рот закрыл! Повернулся и – марш отсюда… Чтоб духу…
Угуч шмыганул за угол Йефова дома.
Наверное, Недомерок и вправду чекист, и у него такое задание – следить за Йефом. Впервые такие слухи поползли, как только Леонид Валентинович устроился в интернат учителем физкультуры. Имя его почти сразу забылось, а звали его исключительно так, как окрестила теть-Оль, но слушок о том, что он на самом деле чекист и работает физруком только для видимости – слушок этот становился все крепче. Недомерок вслух, а не тишком, ничего не подтверждал, но ничего и не опровергал и буквально достал всех своими расспросами, просьбами и разными бессмысленными требованиями.
Чекистов в здешнем народе мало любили. Пожалуй, даже меньше, чем евреев. И это несмотря на то, что евреи пьют кровь и спаивают русский народ, а среди чекистов сам Штирлиц, и, может быть, есть там еще кто-нибудь такой же замечательный. Но про Штирлица хорошо смотреть в телевизоре, а чекистов здесь помнят еще с послевойны. И не только помнят, но и рассказывают иногда шепотком, как те лютовали.
А лютовали и зверовали они на спаленных войной белорусских землях, кстати сказать, совсем не по злобности своей натуры и не из садистских наклонностей. Были они в основном молодыми и жизнерадостными, красивыми и очень счастливыми. Как же не быть счастливым, если война закончилась, а ты жив!.. Хорошие парни. Только вот дело им досталось не очень хорошее. Надо было мятущуюся здесь недавно партизанскую войну привести к виду правильного и мощного движения, воевавшего по плану самого Верховного… Если бы все партизаны в борьбе за освобождение от фашистской нечисти сложили свои головы поголовно, то не было бы никаких хлопот. Но многие остались живы и помнили не то, что надо, а, прямо скажем – черт-те что помнили… Кому, как не чекистам, надо было вправлять этот массовый вывих неправильной