– Теперь держись, – сказал Засядько мрачно.
Однако француз отразил атаку мастерски. Распалившись, Александр обрушил каскад ударов, но кирасир оказался бывалым воином, не ушел в глухую защиту и, отражая сабельные удары, все время выбирал позицию для ответной атаки.
Засядько ощутил смутную тревогу: впервые за всю войну попался противник, который разгадывал его боевые приемы. И он решился применить прием, которым пользовался лишь в самом крайнем случае. Это было из боевого наследия запорожцев. Когда-то отец показал ему составные части обманного движения и сокрушительного удара. Александр научился наносить его еще в то время, когда скакал верхом на прутике и сек крапиву деревянной саблей…
Он взметнул саблю. Р-р-раз! Поворот… Страшный удар!!!
Француз вдруг странно изогнулся, его палаш повернулся острием к русскому офицеру, и… сабля Александра почти над самой головой противника вырвалась из рук. Вырвалась с такой силой, что удержать ее не было никакой возможности…
И Засядько узнал этот прием. Но его применяли только люди, обученные на Хортице…
Прежде чем француз занес свой палаш над обезоруженным противником, Александр с яростным воплем, от которого в страхе дернулся конь француза, прыгнул навстречу. Сцепившись, они свалились с лошадей. Засядько обеими руками схватил палаш и вырвал его из рук француза. Тот не сопротивлялся, настолько сильно ударился при падении.
– Отвечай! – потребовал Александр. – Кто научил тебя так драться?
Француз злобно плюнул ему под ноги и вдруг ответил на чистейшем украинском языке:
– Были люди, научили!
Засядько опешил.
– Ты… ты знаешь украинский язык?
– Знаю, – ответил француз зло.
Он попытался подняться, но болезненно сморщился, стиснул зубы, стараясь унять стон. Повсюду мелькали мундиры русских солдат, бежавших вперед, гремело «ура». По их красным, распаренным лицам струился пот, сапоги глухо стучали по накаленной почве.
– Я сам украинец, – сказал Засядько, желая вызвать француза на откровенность. – И меня удивили твои фехтовальные приемы…
– Меня тоже удивило твое искусство, – ответил француз.
– Будем считать, что мы обменялись комплиментами. А теперь скажи: где ты научился так драться?
Кирасир с трудом поднялся и сел. Кисть правой руки кровоточила от удара о камень.
– На Сечи, – буркнул он.
– Я так и думал, – кивнул Засядько. – Первые уроки я тоже получил там. На саблях.
– Это заметно, – проворчал француз.
Он поднялся, пошатнулся, зло осмотрелся по сторонам. С русской стороны уже спешили санитары, показалась повозка для раненых.
– А как ты попал на Сечь? – полюбопытствовал Засядько.
– Отряды запорожцев сражались повсюду в Европе, – ответил кирасир неохотно. – Познакомиться и подружиться с украинскими рыцарями было нетрудно. Я был сорвиголовой,