Плошкин вернулся на заимку, когда солнце перевалило за полдень. Он не стал слушать ничьих объяснений, с первого взгляда догадавшись, что здесь произошло, а подробности его не интересовали. И сам он ничего объяснять не стал, сказав лишь, что жида больше нету и бояться нечего.
При этом сообщении Каменский побелел и съежился.
Но особое впечатление на всех произвела винтовка, чудесным образом оказавшаяся у бригадира, и все посматривали на нее с благоговением и страхом, а на самого Плошкина так, будто он и не Плошкин вовсе, а маг и волшебник.
Между тем Сидор Силыч, вернув своему голосу повелительные нотки, не терпящие возражений, приказал всем плотно поесть, сам поел вместе со всеми, потом велел разуться, осмотрел ноги, портянки и носки, у кого они были, заставил обуться по-походному, после чего собрались, почистили окрестности от всяких следов своего здесь пребывания, обложили избушку хворостом и подожгли, выплеснув на ее стены остатки керосина.
Избушка занялась весело, горела почти без дыма. Постояли поодаль с минуту, мысленно простившись с прошлым, и пошли.
Через пару часов беглецы перевалили первую гряду сопок, с высоты которых им открылась необозримое море тайги, с проплешинами гольцов и скал, зеленых лужаек, мрачными провалами, разделяющими сопки.
Глава 18
Командир взвода охраны лагеря Павел Кривоносов, двадцати лет отроду, невысокий крепыш с короткой шеей и длинными руками, с пристальным взглядом светлых глаз на скуластом лице, потянулся на стуле и устало откинулся к бревенчатой стене. Перед ним на столе свалены в полнейшем беспорядке серые папки с "делами", отдельные листы, исписанные то чернилами, то карандашом, записочки, "стукалочки", «малявы», анонимки.
Павел всего два месяца назад закончил ускоренные курсы НКВД-ОГПУ, на которых готовили младших командиров для охраны спецлагерей, в спешном порядке создаваемых по всей Сибири. К тому времени ни Беломорканалстрой, ни Кузнецкстрой, ни Днепрогэсстрой, ни другие стройки развернувшейся в стране социалистической индустриализации уже не поглощали огромной массы осужденных за уголовные и политические преступления. Теперь ими заполнялась древостойная, рудная и золотоносная Сибирь.
Павел спецшколу закончил с отличием и был послан в Шебалинский лагерь особого назначения, а здесь, в лагере, принял под свою команду взвод охраны.
До этого Кривоносов больше трех лет работал сотрудником ГПУ в глухом сибирском поселке Междугорске, где родился и кое-как отучился четыре года в начальной школе. В Междугорске с двадцатого года начальником местной ЧК, а потом ГПУ, был его отец, рабочий Омских железнодорожных мастерских, сосланный в этот поселок за участие в беспорядках пятого года и убитый бандитами в тридцатом, когда Пашке исполнилось семнадцать лет.
По существу же Пашка стал работать при ЧК-ГПУ с четырнадцати лет, можно